Акушерство в России: поиски «общего языка»
Евгения Ломоносова: Начну с вопроса, на который мне самой пришлось недавно отвечать. Я подумала, интересно было бы собрать варианты ответов. Итак, что же такое домашние роды?
Молли Калигер: Ну, конечно, можно по-разному ответить. Например, это когда женщина рожает там, где ей уютно. Вот такой короткий вариант.
Евгения Ломоносова: Спасибо, очень емко. Я читала вашу статью, кажется, во 2-м номере журнала «Домашний ребенок» о родах. Знаете, это просто высокая поэзия!
Молли Калигер: (смеется)
Евгения Ломоносова: Да, видимо, в большом вдохновении написано! Так вот, говоря о родах, вы много говорите и о боли. Боль в родах – это неотъемлемая спутница родов?
Молли Калигер: Нельзя вообще сказать, что же в родах главное. Некоторые определяют роды, например, как ь труд, другие призывают обращать больше внимания на ощущения. В 60-е годы Айна Мэй Гаскин* назвала роды всплеском энергии, с чем я, родив трижды, не могу согласиться. Потому что роды не могут проходить без физического страдания. Это тяжело! Но это необходимо. Я считаю вредным и неправильным делать вид, что роды – одна сплошная радость и эйфория. Для большинства женщин нормальные роды все равно связаны с болью.
Евгения Ломоносова: Я часто слышу от женщин, имевших ранее опыт «недомашних» родов, что при родах дома они испытывали гораздо меньшее, условно говоря, «количество боли». Иногда они вообще пропускают начало родов. Вот ближайший случай с моей подругой. Женщина спала, потом что-то немножко потянуло (решила, что это проблемы питания), заболела спина. Подруга попросила мужа все-таки не идти на работу. Муж согласился, вышел на 20 минут передать ключи, а когда вернулся, она уже умывала малыша.Да, в какой-то момент, как она сказала, было больно, но совсем недолго. Почему в домашних родах это «количество боли» незначительно?
Молли Калигер: Потому что наше психическое состояние имеет прямое отношение к болевым ощущениям. Гормоны, выделяющиеся в страхе и в состоянии любви, — совершенно разные. Мишель Оден много писал об этом. И, тем не менее, даже когда женщина расслаблена и в состоянии любви – все равно это больно, просто она по-другому это воспринимает. Поэтому легче всего рожать женщине в обстановке, где она чувствует себя уютно, удобно, комфортно, в безопасности.
Евгения Ломоносова: И, видимо, в таком расслабленном состоянии первая часть родов, схваток, проходит у нее достаточно безболезненно. А есть ли наблюдения, какое влияние опыт предыдущих родов оказывает на последующие?
Молли Калигер: Прежде всего, это зависит от того, сколько раз она рожала…
Евгения Ломоносова: Но ведь и опыт разный бывает!
Молли Калигер: Да, роды бывают совершенно разные. И раз у женщины какой-то опыт уже был, она ждет чего-то похожего. Евгения Ломоносова: А негативный опыт может вызывать затруднения в последующих родах?
Молли Калигер: И да, и нет. Кроме того, что в первую очередь это зависит от конкретной женщины, первые роды всегда отличаются от последующих. 99% повторных родов легче, быстрее, чем первые роды. Многое зависит от настроя женщины. Если у нее был отрицательный опыт, и она себя опять готовит к этому, тогда возможны осложнения. Но иногда женщина бывает по-хорошему удивлена.
Евгения Ломоносова: А как работать с этим отрицательным опытом? Когда после родов женщина испытывает неудовлетворенность своими родами, испытывает ощущение совершенной ошибки. Разные эмоции и чувства, но главное – тревожащие воспоминания. Как с этим работать?
Молли Калигер: К этому надо подходить достаточно индивидуально. Кому-то достаточно гомеопатического лечения, которое поможет разобраться с эмоциями. Другой, может быть, нужна психотерапия, чтобы пережить все это. Воспоминания, работа с внутренними конфликтами, ребёфинг. Способов много, и заочно давать рекомендации я бы не стала.
Евгения Ломоносова: Но этим стоит заниматься?
Молли Калигер: Если у женщины есть стремление разобраться в себе, своих ощущениях – конечно!
Евгения Ломоносова: Мы говорим, что в родах много психологии, душевных и духовных трудов. Но часто я слышу, в том числе и от Вас, о важности материального подхода к родам. У нас встречаются две крайности: либо аллопатическая медицина, роддом со всеми вытекающими, с полным отрицанием всякой психологии, духовности процесса; или наоборот, сваливаемся в сторону «духовных» акушерок (здесь этот термин я бы употребила именно в кавычках и как отрицательный ) – когда идет в основном упование на Бога, или обращение к эзотерическим практикам. Так вот, каково соотношение в родах материального и духовного?
Молли Калигер: Начнем с того, что человек неразделим. Он триедин: дух, душа и тело. И как невозможно отделить одно от других, так и невозможно поставить что-то одно выше других составляющих. Выделяя одну сторону в ущерб другим, мы всегда получим однобокий подход. Да, безусловно, нельзя отрицать духовную сторону, и в этом беда современной медицины. И вместе с тем, наше тело – это наш храм, и мы должны относиться к нему с почтением, уважением, осторожностью. Так же, как мы относимся к храму, мы должны относиться к нашему телу. Во время беременности женщина должна думать о том, что она ест, достаточно ли она гуляет, ведет активный образ жизни. Это забота о храме, который содержит ее и ее ребенка.
Евгения Ломоносова: А что вообще происходит в современном мире с отношением к родам? Ведь сейчас роды – совсем не то явление, которое было, допустим, 50 лет назад.
Молли Калигер: Давайте посмотрим еще дальше. В конце XVIII века роды попали в сферу деятельности медицины, появилась медицинская специальность – акушерство. До того считалось, что в роды никто не должен вмешиваться. Если только повитуха… Выживет ребенок – хорошо, а нет – значит, не судьба, женщина еще родит. В общем, Бог дал – Бог взял.
Хотя, среди современных акушерок распространен миф, что раньше-то все было хорошо, повитухи все умели и все делали, потому что «все было ради женщины». Это не совсем так. Да, они делали, что могли, но именно тем, что могли, они и были ограничены. Кроме того, откуда у тех рожениц мог появиться «сознательный» настрой на роды, который мы видим у наших «доморожающих»? Это – достижение нашего времени. Нам пришлось очередной раз пройти полный круг, чтобы, взяв все накопленные знания из медицины и психологии, опять вернуться к истокам, но уже на новом уровне. Но, … к истории. В начале XX века значительное влияние приобрело феминистское движение. Женщина вышла из-под полной власти мужа, получила право голосовать, зарабатывать деньги наравне с мужчиной.
И феминистки (по крайней мере, это характерно для Америки) одним из тезисов выдвинули право рожать без боли. Женщины выступали с требованиями, выходили на улицы, требовали анестезию во время родов. В Нью-Йорке были демонстрации под такими лозунгами. Потому что роды, по мнению феминисток, – фактор дискриминации женщины. Плюс получивший широкое распространение в то время материалистический взгляд, что тело — это просто механизм, хотя и довольно сложный. И если мы можем понять его работу, значит, можем все контролировать. Врачи, большинство из которых были мужчинами, согласились на это.
Началась эра «безболезненных», т.е. медикаментозных родов. Но уже в 40-е годы в мире появилось обратное движение – женщины хотели чувствовать роды. И тогда же возникли разные течения, начались разные подходы к предродовой подготовке. Этому же способствовало и развитие психологии. Психологи начали говорить, что если женщина в родах будет все понимать и принимать, у нее будет другое ощущение.
Ситуация развивалась так:
в конце 20-х годов большинство (по крайней мере, половина) женщин рожали еще дома, к концу 30-х большинство уже рожали в больницах, к началу 40-х появилось движение против медикаментозных родов. В 60-70-е годы пошло движение в сторону родов дома. Женщины поняли, что недостаточно просто рожать через естественные родовые пути, без анестезии — ключевую роль играет еще и психологический климат, условия появления на свет нового человека. Сейчас, в частности, в Америке, широкое распространение получила идея получения максимального удовольствия от родов. Роды должны быть «оргазмическими». По-моему, это возвращение материалистических тенденций, и мне это не нравится.
Евгения Ломоносова: То есть, крен пошел в другую сторону?
Молли Калигер: Да-да-да! Тот же материализм, только другая сторона его проявления.
Евгения Ломоносова: Общественная роль современной женщины существенно отличается от той, которую она играла, скажем, в прошлом веке. Но роль женщины как матери по-прежнему незаменима, несмотря на все усилия науки. И как же сбалансировать традиционную роль женщины-матери с ролью женщины как равноправного партнера в современном обществе?
Молли Калигер: Это вопрос сложный. Вообще, менять сознание людей невозможно. Земля развивается как единый организм, в каком-то определенном направлении, мы лишь часть этого организма, и влиять можем только частично, в какой-то мере. Самое важное – любому народу, любой нации осознать роль матери, беременной женщины как самой главной фигуры в продолжении рода. Я где-то давно прочитала, что если общество не оберегает беременных женщин – это признак его деградации. Отношение общества к беременным женщинам отражает уровень его развития в целом. И в этом плане Россия, конечно, в плохом положении.
Евгения Ломоносова: Материнство, беременность, просто понятие «женщина» должно быть связано с семьей. Реально же произошло разделение этих понятий. Беременная женщина – это нечто такое отдельное от семьи, да и семья как общественный институт тоже подвержена разрушению. Может ли пересмотр отношения к беременности и материнству возродить семью как общественный институт?
Молли Калигер: Не факт. Семья создается женщиной и мужчиной. А современная тенденция такова, что мужчины стали демаскулированными. Лет 40-50 уже.
Евгения Ломоносова: Их столько поколений воспитывали женщины, что это не удивительно.
Молли Калигер: Почему это происходит, корни явления – тема отдельного разговора. Но мне жалко мужчин, не меньше, чем женщин. Никто не знает своей роли – в этом и есть кризис. Какой должна быть женщина, каким должен быть мужчина? Не то, что предъявляет современное общество: мужчина должен быть успешным, должен зарабатывать деньги и т.д. Никто не может радоваться, ощущать блаженство от своей роли, просто самореализовываться в своей роли, потому что никто не знает, что это такое.
Евгения Ломоносова: А может, это некое подростковое состояние человечества? Поясню. Ребенок, когда растет, стремится играть роли, которые от него ждут. В подростковом периоде он начинает бунтовать и пытаться быть кем-то другим, чтобы потом в зрелом возрасте прийти к себе самому и с удовольствием воспринимать эти роли. Может, человечество вошло в такой подростковый период?
Молли Калигер: Нет. Я думаю, подростковый период, к сожалению, уже был. Если гомеопатическую теорию миазмов применить к обществу, можно заметить, что за последние 100 лет усилились патологические миазмы. И сейчас превалируют сифилитический, раковый и СПИДовый миазмы.**
Евгения Ломоносова: А можно кратко об этой теории?
Молли Калигер: Речь идет об общей классификации конституции людей. Какие миазмы в данный момент превалируют, чем люди болеют. Более разрушительные миазмы выражаются тем, что проявляется больше симптомов, которые приведут к разрушению и даже смерти. Это могут быть психические симптомы, могут быть физические. Бесплодие, алкоголизм, наркомания — заболевания, связанные с областью психики. Симптомами можно считать все серьезные хронические и аутоиммунные заболевания.
Евгения Ломоносова: Получается, человечество серьезно больно?
Молли Калигер: Ну, да…
Евгения Ломоносова: Знаете, мне иногда тоже так кажется. Становится очень грустно, и как будто нет надежды.
Молли Калигер: Дело не в надежде. Это закономерный процесс. С одной стороны, это означает конец какого-то пути развития, с другой стороны, развития без этого не бывает. Это примерно такой же парадокс, как с уходом человека из рая. Пока он был в раю, он не осознавал райского блаженства, не страдал и не знал смерти. Но чтобы вернуться к Богу человеку необходимо пройти весь путь страданий и развития. Страдания способствуют развитию. И самые развитые народы — самые больные. Опыт состоит не только из положительных примеров, все горе также составляет опыт человека.
Евгения Ломоносова: Но, следуя этой логике, здоровый человек — неразвитый человек?
Молли Калигер: Смотря, что вкладывать в понятие «здоровый человек». По гомеопатическому определению здоровый человек – тот, который стремится к самым высшим сферам существования. Любовь, служение другим, растворение своего «я», стремление к Богу, желание творить Добро. Такой вот он, здоровый человек. И не важно, что происходит с его физическим телом, потому что главное – проявление его души.
Евгения Ломоносова: Все-таки меня очень интересует будущее…Ведь начало не возможно без конца, чтобы пришло что-то новое, должно закончиться что-то старое. А, например, по теории академика С.П.Капицы скорость информационного обмена в мире увеличилась на порядки по сравнению с прошлыми веками и продолжает расти. Это означает, что скорость приближения конца также увеличилась?
Молли Калигер: Да, любой процесс должен приходить к своему завершению. Женщина, чтобы стать «небеременной», стать матерью, должна родить. В том-то и дело, что наше мышление избегает таких допущений. Мы избегаем болезней, мы не хотим болеть, мы не хотим ничего чувствовать, страдать, хотим делать из всего удовольствие. Кроме того, рано или поздно все люди умирают. И если человек верит, что жизнь на земле только временная, мы стремимся в лучший мир – то это не конец, это переход к новому этапу.
Евгения Ломоносова: В тяжелобольном обществе женщине, которая хочет родить здорового ребенка и иметь здоровую семью («здоровую» — в самом общем смысле), наверное, придется нелегко.
Молли Калигер: Это зависит от самой женщины. Да, современные подходы к предродовой подготовке – не самые лучшие. Но успешные, хорошие роды – это не товар, который продается в магазине. Женщина должна сама измениться внутри. Рецепт прост:
«стяжать добродетели». Самая лучшая подготовка: больше молчать, не обижаться, не сердиться, все принимать, любить, терпеть. Это заставляет нас упражняться каждую минуту.
Евгения Ломоносова: Да, упражнений вполне достаточно. Современный мир предлагает нам… многое, но не все это – качественное. Вот гомеопатия определяет, что есть здоровье, как относиться к болезни, как с этим быть. А какие еще системы помогли бы женщине найти ориентиры?
Молли Калигер: Духовная жизнь. Для православной,- Церковь. Женщина должна чувствовать себя в церкви как в своем доме. Участвовать в таинствах. И читать духовную литературу. Ей надо понять значение предстоящего процесса – родов – для ее души. Это самый большой подарок, дан ей Богом. Слишком много сегодня делают акцент на «здоровье» и на «идеальные роды». Это все отражения мирского сознания. Роды – не мода, и не конкуренция между женщинами для доказательства своей «силы»! Они даны были нам для нашего спасения! Необходимо найти для себя духовного отца, это необходимо – выбрать себе в духовные отцы священника и работать с ним.
Евгения Ломоносова: Но там тоже не все так просто. Там тоже люди…
Молли Калигер: Это проще, чем кажется. Если я смогла это сделать, любой человек это сможет. (смеется)
Евгения Ломоносова: Да, ищите да обрящете. Значит, церковь… и вера, наверное, было бы правильно добавить?
Молли Калигер: Да, да.
Евгения Ломоносова: Потому что я видела людей, которые «воцерковлены» без веры. С другой стороны, есть люди, которые говорят: «Я верую, но мне церковь не нужна», – тоже, в общем, спорное утверждение.
Молли Калигер: Нет, церковь нужна. Обязательно! Потому что человек слаб. Один, без Бога, он ничего не может. Если человек говорит: «Бог во мне, я все могу», – он просто себя обманывает. Рано или поздно и заменяет Бога собой, – потому что он ни перед кем не отвечает. Воцерковленная жизнь учит послушанию, – тому, чему учат и роды. Здесь получается интересный аналог. Женщина, которая выполняет все церковные правила, но без веры, подобна роженице, которая слепо выполняет все указания врачей.
Ведь то преобразование личности, которое несут с собой роды просто пройдут мимо нее. Другая крайность: женщина, которая утверждает: «Бог во мне! Как хочу с Ним общаться, так и буду», – подобна роженице, которая всех отвергает, доверяет только самой себе. Кстати, я считаю, что при родах «соло» (вообще без помощи акушерки) женщина тоже не приобретает тайну преобразования, а только утешает свою гордыню.
Евгения Ломоносова: Да… Так вот, вторая система, о которой мы говорили – это гомеопатия. Получается церковь с верой и гомеопатия.
Молли Калигер: Ну, да. В христианстве осуществляется такой же подход, как и в гомеопатии. Или, скорее, гомеопатия осуществляет христианский подход.
Евгения Ломоносова: А что Вы скажете про остеопатию? Я иногда не очень понимаю, чем отличается гомеопатический подход от остеопатического. Потому что принципы одни и те же. Чем тоньше воздействие, тем серьезней результат. Просто воздействие
ведется по разным, наверное, каналам.
Молли Калигер: Главное отличие в том, что гомеопатия работает по принципу подобия. «Смертию смерть поправ». Остеопатия – нет. Хотя я мало понимаю в ней, соглашусь, что во многих случаях она помогает.
Евгения Ломоносова: Спасибо, с этим понятно. Сейчас по официальным данным в России 15 процентов пар бесплодны. Хотя по законам природы этот процент не должен быть выше 5. Доктора утверждают, что современная женщина не может рожать естественно, потому что она вся насквозь больна, кругом ужасная экология. К тому же современные женщины – это не те здоровые женщины 100 лет назад (хотя реально качество жизни значительно улучшилось). И классический вывод: женщина – это такое существо, которое не может родить самостоятельно. Действительно ли женщина выродилась как тип, действительно ли так влияет экология, и почему 15 процентов?
Молли Калигер: По статистике, действительно, очень много бесплодных пар. И эти разрушительные миазмы наблюдаются гораздо чаще, чем раньше. Вопрос, что с этим делать, если современные врачи со всеми своими теориями, знаниями, искусственными
гормонами не могут вылечить от бесплодия. Успехи у них незначительные. При этом в гомеопатии, других областях, успехи наблюдаются гораздо чаще. Необходимо убирать подавляющие факторы – лекарства – и помочь женщине вернуться к своей изначальной функции.
Евгения Ломоносова: А по поводу 15 процентов? Лично мне кажется, что это какая-то спекуляция нашей медицины. Если есть пары, которые не могут быстро забеременеть, их можно лечить! И это – деньги!
Молли Калигер: Ну, да, процент довольно большой. С этим я не могу спорить. Но большинство случаев бесплодия – это воспалительные процессы, рубцовая ткань, спайки. А откуда воспалительный процесс? Половые инфекции. Это говорит о раннем начале сексуальной жизни, частой смене партнеров. Добавьте сюда рост числа абортов. Сто лет назад нравы были другие, поэтому и бесплодных пар было гораздо меньше.
Евгения Ломоносова: …Согласна. Возможно, эти 15% действительно говорят о потере нами нравственных ориентиров. Хочу предложить Вам обсудить некоторые медицинские и околомедицинские мифы, касающиеся беременности. Упорно-живучие, несмотря ни на что. Например, ограничивать беременную в питье при отеках.
Молли Калигер: Ну, этот миф на западе полностью был разоблачен еще лет 30 назад. Но почему-то в России он продолжает свою жизнь. Это небезобидный миф, даже опасный. Женщина должна пить по желанию столько, сколько хочет. У беременной объем крови увеличивается на 1/5 часть. И если она не будет пить воду, объем крови увеличится недостаточно, но значительно увеличатся шансы родить при эклампсии.
Евгения Ломоносова: А еще есть такой специфически российский диагноз – «тонус матки». Им пугают всех, особенно когда делают УЗИ. «У тебя матка в тонусе, тебе надо лежать, причем в больнице». Назначаются расслабляющие препараты, спазмолитики. И как же потом эта расслабленная матка должна рожать?
Молли Калигер: Матка сокращается на протяжении всей беременности, это ее необходимое состояние. Просто женщина обычно этого не чувствует.
Евгения Ломоносова: Да, во время беременности это своего рода тренировка матки перед родами. Если она будет все время расслаблена, то, как мышечный орган, просто атрофируется. Поправьте меня, если я ошибаюсь. Если поставлен диагноз «тонус матки», надо улыбнуться и забыть. Мировое акушерство такого диагноза не знает, это какое-то российское изобретение.
Молли Калигер: Да.
Евгения Ломоносова: Лично я услышала недавно, но оказалось, что имеет довольно широкое распространение такое вот мнение. Во время беременности нельзя поднимать руки вверх, потому что внизу «может оторваться».
Молли Калигер: (смеется) Ну, любые резкие усиленные движения могут, конечно, вредить. Но если женщина, например, вешает белье, не делая при этом никаких особо резких движений, вреда быть не может.
Евгения Ломоносова: Хорошо. Теперь про питание. Есть за двоих. Или не есть – растолстеешь. Еще новая тема – не есть молока, творога, потому что там кальций и ребенок закальцинируется.
Молли Калигер: Ох! Сколько в мире религиозных конфессий, наверное, столько же и «диетологических конфессий».
Евгения Ломоносова: Еще добавлю: «не есть шоколад и апельсины, чтобы у ребенка не было аллергии».
Молли Калигер: Просто все должно быть в меру! Не надо ни в чем занимать крайние позиции. Не надо становиться вегетарианкой во время беременности, если не была до этого. Или наоборот, не надо усиленно поедать мясо, если до этого не ела. Обычная полноценная российская кухня. Традиционная кухня народа обычно всегда наиболее сбалансированная, «правильная» для этого народа. Квашеная капуста, картошка, селедка. Много жирной рыбы, гречка, салаты, бульоны на костях, традиционные супы. Это все очень полезно.
Евгения Ломоносова: То есть, если женщина была здорова до беременности, то не нужно экспериментировать с питанием во время беременности. Нужно продолжать привычное питание. Хорошо, не могу не вернуться к теме естественных родов. Наша организация выступает за создание в России системы Семейных родильных центров*** по типу западноевропейских или американских. Как Вы относитесь к этой идее?
Молли Калигер: К Семейным родильным центрам отношусь, конечно, положительно. Потому что женщина должна рожать там, где ей удобно, где она чувствует себя в безопасности. Хотя, реально, обстановка в таком Центре ничем не отличается от дома. Но у многих есть свои причины куда-то уехать рожать.
Евгения Ломоносова: Имеется в виду, что в Семейном родильном центре будет больше безопасности в плане медицинской поддержки. Но у нас тут большие сомнения, нужно ли это…
Молли Калигер: В европейских и американских родильных центрах работают акушерки, не врачи, там нет операционной. В общем, возможности практически такие же, как при домашних родах. Да, например, есть баллончик с кислородом для реанимации ребенка, но это все можно делать и дома.
Евгения Ломоносова: А в каких случаях роженицу нужно перевести из дома или СРЦ в медучреждение? И как это сделать вовремя?
Молли Калигер: Это очень важная тема, и она вызывает много споров. Потому что этот вопрос касается стандартизации практики. Чтобы оценить осложнение в родах, вовремя перевести женщину под наблюдение врачам в роддоме, акушерки должны общаться между собой на «универсальном языке». И в этом языке должны быть общее понятие и договоренность о том, что есть патология. В России, к сожалению, на сегодняшний день такого нет. А раз такого нет между самими акушерками, тем более не найдется общего языка между акушерками и врачами. И между акушерками и государственными структурами, чтобы легализовать практику домашнего акушерства. В странах, где практика домашнего акушерства законодательно регулируется, существуют четкие нормы, которыми акушерки руководствуются. Все акушерки знают эти рамки «нормы» и их придерживаются.
Там четко определены критерии, когда акушерка может принимать роды, а когда обязана отправить женщину в роддом. Если конкретнее, повод для перевода в роддом может быть: признаки страдания ребенка, отсутствие прогресса в родах, признаки страдания женщины (обезвоживание, сильное утомление, кровотечение, инфекция), какой-либо другой угрожающий признак, просто желание роженицы.
Как определить момент?
Когда человек заболевает, обычно его заболевание начинается постепенно, сначала одни симптомы появляются, затем другие добавляются. Так обычно происходит с осложненными родами. Акушерка видит предвестники возможного осложнения, делает то, что она в силах предотвратить. Если осложнение продолжает развиваться, она ставит временнЫе рамки и при их истечении отправляет роженицу в роддом.
Евгения Ломоносова: А какие тогда противопоказания к домашним родам?
Молли Калигер: Домашняя акушерка – специалист по нормальным, физиологическим родам. Она работает как самостоятельный специалист. Она наблюдает беременных, принимает роды и ухаживает в послеродовом периоде. Если в любой момент периода наблюдения домашняя акушерка выявляет патологию, она направляет женщину к тем, кто специализируются на патологии (врачам акушерам-гинекологам). Поэтому патологические состояния являются противопоказаниями к домашним родам. Тем не менее, не все состояния входят в четкие рамки. Честно оценить риск для женщины и ребенка, сопоставить со своим уровнем навыков и опыта, и на основании этих факторов принять решение по каждому конкретному случаю – персональная ответственность каждой акушерки.
Евгения Ломоносова: А у Родильных центров существуют специальные договоренности с медицинскими центрами?
Молли Калигер: Это зависит от конкретного Центра. Это может быть совершенно отдельный Центр, просто в случае осложнения они также как и при домашних родах вызывают «скорую», которая и доставляет женщину в больницу.
Евгения Ломоносова: Кстати, есть такой миф, в частности, «Русский Newsweek» в своей статье про домашние роды его «авторитетно» поддержал. Мол, на Западе буквально около каждой доморожающей женщины стоит машина «скорой помощи» с заведенным мотором, чтобы если что…
Молли Калигер: Это неправда.
Евгения Ломоносова: Я тоже это всем объясняю, но хотелось бы услышать от вас.
Молли Калигер: Просто это стоило бы о-о-очень дорого.
Евгения Ломоносова: Да, кстати, плавно переходим к вопросу о цене. Сейчас домашние роды (во всяком случае, в Москве) стали очень дорогими. Не раз я встречала такие высказывания: «Хотели родить дома, но не хватило денег. Пришлось ехать в роддом». Или женщины решаются на соло-роды и договариваются о приемлемой для них плате, когда акушерка консультирует по телефону. Небольшой рассказ по теме. 2009 год. Женщина решила родить «хорошо», обратилась в одно московское медучреждение. Ей предложили контракт: все-все сделаем по высшему разряду, все очень-очень безопасно и т.п.
Стоимость – 150 000 (сто пятьдесят тысяч) рублей. Цена ее несколько шокировала. «Нет, мне не надо так дорого, я хотела бы естественные роды, чтобы меня никто не трогал», — «Естественные роды? Пожалуйста! Это еще плюс 50 тысяч. Итого 200 000 (двести тысяч) рублей». Естественные роды в медицинском центре девушке предложили дороже на 25%, чем медикаментозноуправляемые! Видимо, на этом фоне многие акушерки стали просто задирать цены на домашние роды. Откуда это, почему, и должно ли так быть?
Молли Калигер: Есть люди с солидным доходом, есть люди, которые живут очень скромно. Акушерка должна выбирать цены, доступные большинству людей. По своему опыту скажу, что если женщина не в состоянии заплатить мне обычную сумму, я всегда пойду ей навстречу. Сумма может обсуждаться, снижаться. Практически всегда мы договариваемся. Но чтобы договориться, нужно об этом говорить с акушеркой! Если женщина говорит, что родила соло, потому что не могла заплатить, видимо, какой-то психологический барьер помешал ей обсудить этот вопрос с акушеркой. Она не смогла преодолеть свою гордыню. Я думаю, редкая домашняя акушерка откажет в помощи из-за цены.
Евгения Ломоносова: Нет, почему же. Сейчас есть конкретные прейскуранты. Например, объявляется цена за роды 65 000. И все.
Молли Калигер: Да? Значит, надо искать других.
Евгения Ломоносова: А как это вообще соотносится с принципами домашних родов? Или надо признать, что сейчас домашнее акушерство в России перестало быть таким идеалистически-альтруистическим…
Молли Калигер: Нет, я не думаю, что оно перестало быть альтруистическим. Это труд, тяжелый труд, и каждая акушерка определяет, сколько стоит ее работа. Только ее работа должна как-то соответствовать общему уровню цен. В Америке услуги акушерки практически в любом регионе стоят примерно одинаково. Это такое неоформленное соглашение. Хотя, встречаются те, кто требует за свои услуги большей оплаты, но это из-за… каких-то недостатков их практики.
Евгения Ломоносова: Молли, у меня последний вопрос. Если позволите, довольно личный. Думаю, многие этим интересуются, но не решаются спросить. Вы родились и выросли в Америке, сейчас живете и работаете в России. Не просто живете, Вы прекрасно говорите по-русски, плотно связаны с Россией, во многом ее понимаете. Почему же все-таки Россия? Ведь не случайно же?
Молли Калигер: Конечно, не случайно! Таких случайностей не бывает. (смеется) В молодости я почувствовала, что меня притягивает Россия. Вот так. Я не могла понять, чем именно, и начала читать Достоевского.
Евгения Ломоносова: На английском?
Молли Калигер: Естественно, ведь я ни слова не знала по-русски. Еще рассматривала фотографии русских людей в журнале Time (такие черно-белые фотографии), и поняла, что это – мой народ. А еще я поняла (но позже), что Господь направляет меня в Россию, чтобы я не очень расслабилась (смеется). Потому что Россия заставляет расти, хочешь, или нет. Но не думайте, что мне здесь как-то особенно легко. Вот, иностранка, у нее «ненастоящая» жизнь в России! Мы и квартиры снимали, жили очень бедно. Вместе со всеми я стояла в очередях, все это прекрасно знаю. Это только в последние годы мы живем относительно благополучно в своем доме. Купили его у прежних хозяев и доделываем своими руками. У меня был период, когда я вернулась в Америку, жила там 5 лет. Но не смогла там остаться и вернулась в Россию со своими детьми. Разошлась с мужем и вернулась. Я почувствовала, что если останусь в Америке, это будет духовная гибель для моих детей. В жизни должно быть немножко трудно, иначе человек не растет.
* Айна Мэй Гаскин (Ina May Gaskin)
Сайт: http://www.inamay.com
Основатель и директор Центра акушерства (Farm Midwifery Center) в Саммерстауне (США, штат Теннесси), причем сама г-жа Гаскин принимала участие в 1200 родах. Результаты были исключительно хорошие. Много ездила с лекциями длястудентов и врачей по всему миру, возглавляла самую крупную организацию акушеров Америки (Ассоциация акушерок Северной Америки, Midwives’ Alliance of North America). Основатель проекта «Безопасное материнство», призванного привлечь внимание общественности к материнской смертности, связанной с беременностью.Ее книга «Духовное акушерство» в Америке является бестселлером и расценивается как «библия» для практикующих акушерок.
** О теории миазмов
Понятие о миазмах – важная теоретическая основа гомеопатии, введенная Самуилом Ганеманом более 200 лет тому назад. Упрощенно, под миазмом С.Ганеман понимал совокупность наследуемых или приобретенных человеком наклонностей к определенной группе заболеваний. Эта наклонность может существовать в виде восприимчивости к тем или иным заболеваниям, типе реагирования на различные патогенные воздействия или наличия конкретных заболеваний. Ганеман ввел понятие о трех хронических миазмах: псоре, сикозе и сифилисе. Эти три миазма описывают все хронические болезни людей. Кроме них имеются острые миазмы, которые описывают острые болезни и были сведены Ганеманом в одну группу.
*** Семейный родильный центр
Небольшое учреждение, обслуживающее население ближайшей округи. Здесь женщины наблюдаются во время беременности, готовятся к родам вместе со своими семьями. Здесь же могут проходить роды, ведутся послеродовые консультации. В уютных комнатах для родов обстановка максимально приближена к домашней, и ничто не напоминает больничную атмосферу.
Здесь минимум медицинского оборудования, которое не бросается в глаза, но максимум других приспособлений для успешного мягкого прохождения родового процесса (кресла-качалки, гимнастические мячи, джакузи, бассейн, картины, музыка, цветы и т.д.). Поддерживать женщину в родах может нужное ей количество родственников и друзей. Обычный срок пребывания женщины в Центре после родов – 4 часа.В Центре работает одна или несколько акушерок. Медицинские вмешательства в СРЦ запрещены, так как здесь не принимают роды с патологиями.
