Пространство и семья. Серия II. Границы: приватность, комфорт, интимность

komfortnyj-dom-dlya-semi

Ширшов Алексей и Руфина: Продолжаем обсуждать тему жилого пространства, то есть дома, и семьи, которые, как мы выяснили, почти что синонимы. В прошлой серии мы обратились к одной из первичных функции дома и семьи — защищать, обеспечивать безопасные условия. Быть надёжной базой. В этой серии мы переходим к теме границ, позволяющих изолировать, создавать приватность, и наоборот — объединять, обеспечивая условия для общения и совместной жизни.

Дом-минивэн

Дом долгое время представлял собой одиночное, вернее, однообъёмное пространство, в центре которого горел огонь, а дым уходил в центральное отверстие крыши или сквозь щели в крыше. Понятно, что на огне готовили пищу, у огня грелись, огонь освещал и объединял вокруг себя. Это шалаш, хижина, юрта, вигвам, типи, чум, то есть. круглые строения, с которых началась история человеческого жилья. Однако и те дома, что строили позднее в Европе, часто сохраняли однообъёмность. В том числе в силу неразвитости технологий: отопления, дымоотведения, освещения. При отсутствии воздушных или жидкостных отопительных трубопроводов, а также спичек, отапливать несколько помещений сразу достаточно трудоёмко. Поэтому дом по сути представлял собой кухню, совмещённую с гостиной, мастерской и спальней. И это исключительно общественное пространство, пространство для общения.

Кухни, к которым мы привыкли в советско-российских многоэтажках, относительно тех «допотопных» кухонь, — это просто нонсенс. Понимая, какое «сообщительное», коммуникационное значение имел и имеет для человека огонь и совместная трапеза,  конечно же хочется поменять размерами-местами кухню и зал (спальню, гостиную) в стандартной планировке, предоставив огню и пище подобающие им размеры, а не зажимая пространство общения в тесных железобетонных оковах. Можно подумать, хотя и не хочется пускаться в теории заговора, что малые размеры кухни были специально внедрены, чтобы не допустить возможность сбора на кухне за одним столом не то что группы товарищей, а и просто-напросто одной семьи с несколькими детьми.

Кстати, что смогли сохранить, к примеру, тюркские народы в советских условиях, так это незыблемую традицию общей трапезы, безусловно объединяющей семью. Но возвращаемся к европейской истории и либеральным ценностям, в соответствии с которыми ребёнок, конечно, имеет право не есть за общим столом и не есть то, что он не хочет. А есть тогда, когда он голоден и есть то, что ему по вкусу. Иначе его собственный вкус станет ему чужим, как и его тело.

Вышеупомянутые однообъёмные европейские дома без дымоходов и комнат можно увидеть, не вставая с кресла, в познавательном цикле BBC «History of the Home. If the walls could talk». Начинается, кстати, каждая серия со слов ведущей: «Современный дом — это приватность, комфорт и технологии. Но так было не всегда».

С комфортом

Французский историк Филипп Арьес утверждает, что понятие комфорта появилось вместе с понятием приватности. В свою очередь приватность позволила семье уединиться и почувствовать себя семьёй — так возникла привычная нам семья с идеалом в виде эмоциональной близости между её членами. Приватность же обеспечивалась новой организацией пространств. Обратимся к книге Арьеса «Ребёнок и семейная жизнь при старом порядке»:

«Историки давно подметили, что король никогда не оставался один. Впрочем, до конца XVII века никто не остаётся один. Большая плотность социума не позволяла уединиться, и на тех, кому надолго удавалось запереться в одиночестве, смотрели как на редкостное явление: отношения между равными, между людьми одного сословия, но зависящими друг от друга, отношения между хозяевами и слугами, продолжавшиеся каждый день всякую минуту не давали человеку побыть одному. Такое строение общества отсутствием личного пространства долгое время мешало развитию чувства семьи…

…Начиная с XVIII века семья отдаляется от общества, перестает допускать его в расширяющиеся пределы частной жизни. Организация дома отвечает новой потребности в защите от внешнего мира. Можно говорить уже о современном доме, где каждая комната независима — теперь двери выходят в общий коридор. Отныне не обязательно проходить комнаты одну за другой, чтобы дойти до нужной… Теперь кровати уже не стоят где попало. Они находятся в спальне. По обе стороны от них стоят шкафчики и тумбочки, где хранятся туалетные принадлежности. Во Франции и Италии слово «комната» стало противоположным слову «зал», ещё недавно почти полному синониму: комната обозначает место, где спят, а зал — помещение, где принимают гостей и спят. В Англии слово room применяется во всех смыслах, однако когда речь идёт о спальне или столовой, то всегда уточняется — для еды, с кроватью.

 Такая специализация комнат жилища, прежде всего у буржуа и дворян, несомненно, является самым большим изменением в повседневной жизни. Она отвечает потребности в уединении». (Арьес Ф. Ребёнок и семейная жизнь при старом порядке. Екатеринбург, 1999. Сс.398-399)

Что же было до XVIII-XIX вв. в Европе? Означает ли это, что семьи, приватности и дома в нашем понимании действительно не было? Да, именно так. Те пространства, которым на смену пришли современные, представляли собой набор смежных помещений, центральное из которых служило местом для принятия пищи, проведения праздников, общения, сна и, как это ни дико звучит, интимной жизни. Причём в этом центральном пространстве жили, ели, пили и т.д. люди всех возрастов, полов и социальных статусов. Слуги, гости, странники, хозяева, родственники, дети, друзья, соседи. Которые могли придти в любое время дня и ночи. И это Европа. Хотя и в Азии мы можем встретить похожее, только поплотнее.

Вот как, например, описывает основоположник мерзлотоведения Александр Миддендорф быт якутов на Енисее: «Небольшое пространство, которое заключает в себе постройка, битком набито людьми, приборами и снарядами. Один только невыносимый, но дезинфецирующий дым зимою спасает от удушающего, зловонного испарения, а летом от кровожадных небесных сонмов комаров». (Миддендорф А. Ф. Путешествие на Север и Восток Сибири: Север и Восток Сибири в естественно-историческом отношении, II. СПб.: 1878. Сс. 694, 695. Цитата по: Харузин Н.Н. История развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских и монгольских народностей России. Изд. 2-е. — М., 2011. С.92). Современные представители северных народов, однако, ночью зонируют своё лично-семейное пространство занавесками, закрываясь от соседских глаз в огромном сборно-разборном чуме, который они перевозят на оленях, а устанавливают за полчаса.

Интим 0+

До появления же индивидуальных, изолированных пространств для супругов, собственно семьи в нашем понимании и не было. Не было интимных отношений, поскольку не было спальни. Даже в первую брачную ночь жене и мужу не давали побыть вдвоём — после свадебного пира с песнями и танцами гости шли с молодожёнами к брачному ложу, у которого гости-зрители аплодировали, давали дельные советы, подбадривали, шутили, в общем, развлекали себя как могли.

Не было чувства родного дома, не было чувства семьи, не было эмоциональной близости между супругами, а также между родителями и детьми. В силу того, что для них не было места, чисто физически, и времени, поскольку количество и интенсивность разнообразных контактов, а также работа и быт просто занимали всё время и силы. И на семью их просто не оставалось. Были, конечно, исключения, но в целом…

«Эмоциональные контакты и социальные связи осуществлялись вне семьи, благодаря очень плотной и очень активной «среде», состоящей из соседей, друзей, господ и слуг, детей и стариков, где привязанности складывались вне строгих рамок. Супружеская семья растворялась в этой среде. Сегодня французские историки называют эту предрасположенность традиционных сообществ к встречам, постоянным контактам и праздникам «жизнь обществом» (sociabilite). Именно таким я вижу наше старое общество, отличное одновременно и от того, что сегодня описывают этнографы, и от современного индустриального общества» (Арьес Ф. Ребёнок и семейная жизнь при старом порядке. Екатеринбург, 1999. С.10)

Публичное VS приватное

Мы можем увидеть в истории две крайности — индивидуализацию-атомизацию человека, развивающуюся благодаря  существованию в приватных пространствах, и эрозию, размывание человека в непрекращающихся социальных контактах. Дилемма снимается простым решением — наличием рядоположенных приватных и публичных пространств. Для района или некоего поселения это решение реализуется предельно просто: по периметру располагаются индивидуальные пространства, образующие своими границами общественное пространство внутри. Именно так были устроены станы кочевых народов и станы войск в походах.

Возвращаемся к приватности и детям. Если в прошлый раз мы говорили о необходимости таких пространств для матери и маленького ребёнка, которые позволяют им быть рядом, а не отгораживаться стенами, то теперь, когда ребёнок подрос, мы уже можем говорить о приватности и необходимости изоляции пространств. История индивидуального развития человека от рождения до смерти часто очень похожа на историю развития человечества и культуры.

Однообъёмные или смежные помещения сменяются разделёнными. Ребёнок постепенно осваивает близлежащие пространства и в какой-то момент начинает нуждаться в одиночестве, собственном месте, или хотя бы местечке, закутке. И если у ребёнка нет такого места, которое можно обустроить хотя бы на антресолях, освободив их от вещей и пыли и раздвинув их, то тревожность, дискомфорт становятся привычкой. Если потребности ребёнка не удовлетворяются, то он может отказаться от потребностей вообще, ведь они не удовлетворяются, а поэтому приносят только боль.

Понятно, что в семье, где растёт несколько детей разного возраста, желательно для их наилучшего развития периодически переобустраивать пространство, постепенно выделяя и расширяя как индивидуальные, так и общие территории. Скученность в доме, отсутствие собственного места у ребёнка — частая причина психологических недугов и конфликтов многодетных семьях. Понятно, что эта проблема решается не с помощью изъятия детей и помещения их в детские дома, где у ребёнка вообще отсутствует приватность, а исключительно расширением и разделением площади разными способами. Дети, живущие в малогабаритных квартирах, даже в лесу могут немилосердно делить территорию, деревья, палочки со своими братьями и сёстрами.

Дети в городе

Особенно важно понимание пространственного аспекта жизни для городских семей. В деревне ребёнок всегда мог выбежать из дома, получить чувство безопасности и покоя в лесу, в поле, у реки или озера, мог в любой момент «выбегивать» своё напряжение на открытых, безграничных просторах. Да и сама деревенская изба часто представляет из себя результат регулярного пристраивания и надстраивания новых помещений к основному срубу. Здесь можно вспомнить в качестве яркого образца такой стратегии развития пространства собор Василия Блаженного с его неисчислимыми закоулками-закутками-приделами, правда они были выстроены одномоментно, что и делает его гениальным.

Зонировать, разделять помещения на приватные зоны можно не только с помощью стен, штор-занавесок, ширм или раздвижных бумажных перегородок, характерных для японских домов. Можно просто помечать границы. Так ненавязчиво, но вполне заметно, отделен т.н. красный уголок с иконами, лампадами, свечами в домах воцерковлённых семей. Так же отделяли красный уголок со знаменем, горном и т.п. в т.н. ленинских комнатах советских пространств. Такой же «уголок» или, вернее, сектор, населённый оберегами, идолами, амулетами, был и в юртах народов, практиковавших язычество.

Также можно разделять пространства не по горизонтали, а по вертикали с помощью всевозможных ярусных кроватей, высотных домиков, лазалок и скалодромов. Ну и самый «жёсткий» вариант — это делить пространство по оси времени. Например: «Днём это твоя комната, вечером — моя».

Что касается возможности городских «выбегиваний», то, заменой природных просторов выступают весьма ограниченные по площади детские площадки, лесопарки, а также большие незаполненные пространства в некоторых торговых центрах. К сожалению, эти городские «просторы» не обеспечивают ребёнку безопасность и свободу от наблюдений и окриков взрослых, а также от вредного воздействия табачного дыма и выхлопных газов. Поэтому, чтоб дать ребёнку такую возможность, приходится искать пустые площадки или площадки со спокойными родителями, выпроваживать разными способами пьющих и курящих взрослых, заходить подальше в лес от дорожек и скамеек.

Детские пространства — это вообще проблема, особенно в новостройках, поскольку застройщики обязательно обустраивают детские площадки, а вот отдельного места для общения взрослых не предусматривают. Тем более необходимо место для дорог и парковок. В итоге взрослым негде общаться, а любители пива и просто посидеть на скамейке вынуждены самой организацией общественных пространств оккупировать скамейки на детских площадках.

Более того — собственно площадей для пешеходных сборов в городах всё меньше и меньше. В Москве, кроме обставленной металлодетекторами и переполненной туристами Красной площади, Поклонной горы, а также нескольких парков, трудно вспомнить что-нибудь ещё. Хотя, конечно, в районах местные жители точно знают такие волшебные места. Вот, однако, что пишет французский философ Жан Бодрийар на эту тему: «Публичное пространство (улица, монумент, рынок, сцена) исчезает…  Такова сегодня наша единственная архитектура: огромные экраны, на которых отражены движущиеся атомы, частицы, молекулы. Нет никакой публичной сцены или подлинно публичного пространства кроме гигантских пространств циркуляции, вентиляции и эфемерных соединений» (Jean Baudrillard. Ecstasy of Communication. The Anti-Aesthetic. Essays on Postmodern Culture. Ed.H.Foster. Port Townsend, 1983. P. 126–133. (Tr. John Johnston). Перевод с английского: Д.В. Михель. [Электронный ресурс]//Центр гуманитарных технологий. URL: http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/3091).  Но это, по мысли Бодрийара, обратная сторона исчезновения и приватности, если она вообще когда-нибудь была.

У нас вообще часто путают приватное и публичное. Например, коридорная организация пространства, как мы уже упоминали, возникла как обособление интимных, приватных пространств, однако именно она стала характерной для бюрократических и образовательных учреждений. Как будто с помощью коридорной организации специально предотвращают возможность коммуникации, возможность вообще социального, возможность открытого публичного диалога и прозрачности бюрократической и образовательной машинерии. Однако появляются здания многофункциональных центров с новой, некоридорной организацией пространства, а за рубежом и даже у нас, правда пока только в зоне вечной мерзлоты, — школы с открытыми пространствами, располагающими к коммуникации, а не к трансляции.

Остров Бали. Зеленая Школа

Границы тела. Внутренний мир. Защита от насилия

Приватность — это не только пространственные границы, но и личные границы или границы интимного пространства, куда, по идее, могут иметь доступ только близкие. Их в нашей культуре нарушают не только прикосновениями со стороны чужих взрослых , поглаживанием головы ребёнка, тереблением его щёчки и даже изредка встречающимися шлепками по ягодицам чужого ребёнка. Но и привычным нарушением границ внутреннего мира, пространства внутренних движений ребёнка. Речь идёт о норме принуждения ребёнка к определённым действиям, реакциям, эмоциям, чувствам или их подавлению: «не бойся», «не плачь», «обними/поцелуй папу/бабушку/дядю», «не спорь со взрослыми» и т.д. и т.п. Если ребёнку часто говорить «не бойся», то он в опасной ситуации не будет бороться или убегать, а просто будет исполнять родительское указание «не бояться».

И вообще не будет доверять своим чувствам, не будет чувствовать, со-чувствовать, чуять. Если ребёнка не защищают от прикосновений чужих взрослых или принуждают к ним, например, в переполненном автобусе: «Да не бойся, садись на коленки к дяде, он не страшный», то как он будет защищаться от прикосновений другого рода?

Отсутствие защиты «кожаных» границ ребёнка, регулярное нарушений границ телесного пространства воспитывает потенциальную жертву, человека, готового подавить свои чувства, свои естественные реакции бороться, сопротивляться или бежать. И человека, глухого к чужим чувствам и эмоциям.

Собственно, психологическая травма, последствиями которой являются в том числе тревожность, энурез, агрессивность, фобии, зависимости, стремление к тотальному контролю, виктимность, задержка развития, и есть нарушение личных границ. Как утверждают Питер Левин, физиолог с 40-летним стажем исследований психотравмы, консультант NASA по стрессу, и Мэгги Кляйн, школьный и семейный психолог с 25-летним стажем, в книге, название которой можно было бы перевести следующим образом: «Развитие у детей устойчивости к стрессам и способности противостоять насилию и другим вызовам. Путеводитель для родителей».

В этой книге, помимо практических рекомендаций, приводится статистика: подавляющее большинство сексуальных преступлений по отношению к детям совершены не страшными незнакомцами, а родственниками, бэби-ситтерами, более старшими детьми и друзьями семьи. Российская статистика аналогична. Что означает простую вещь относительно пространства — высокие заборы, частные школы, стальные двери не являются гарантией безопасности ребёнка.

Обратимся к тексту Левина и Кляйн: «Травма — это повреждение наших границ. Сексуальная травма, более того, — это сокровенная рана, насильственное проникновение в наши наиболее глубокие, чувствительные области. Дети, поэтому, нуждаются в защите, которая формируется посредством уважения их прав на личное пространство, приватность и владение собственным телом. У детей есть потребность быть уверенными в том, что они не обязаны вестись на сентиментальные поцелуйчики, сидение на коленках и другие формы доставления удовольствий взрослым». (Peter A. Levin, Maggie Klein. Trauma-Proofing Your Kids: A Parents’ Guide for Instilling Confidence, Joy and Resilience. San-Francisko, 2008. P.142)

Достоинство

Итак, в первой серии мы говорили о доме как оплоте безопасности, и во второй серии мы снова возвращаемся к надёжной базе, которая обеспечивается не только особой организацией пространства, но и внимательным, чутким, заботливым, уважительным и охранительным отношением к пространству внутреннего мира другого близкого. Будь-то ребёнок или «домашний партнёр», как иногда называют супругов и сожителей в современном английском языке. Но такого уважения к другому трудно, если вообще возможно, достичь без уважения к самому себе и бережного отношения к собственным границам, чувствам и ощущениям.

Задача надёжной базы создать не только психологическое пространство безопасности и комфорта, но также по возможности создать чисто физическое пространство, учитывающее потребности детей разного возраста и взрослых. Такое, в котором могут реализовываться потребности в общности, приватности, комфорте и развитии.

В следующей серии нашего пространственно-семейного цикла мы обратимся к границам владений, к вопросам собственности на вещи и игрушки, собственности на территорию и время,  а также собственности на тело.

ФОТО из архива семьи Ширшовых

[jetpack-related-posts]

Статьи по теме

О проекте

Концепция портала СОЗНАТЕЛЬНО.РУ отражает вдумчивый, научно обоснованный и естественный подход к воспитанию детей, здоровью семьи, построению добрых и гармоничных отношений. Собранная здесь информация будет наиболее интересна настоящим

читать подробнее

Контакты

© 2009-2024. СОЗНАТЕЛЬНО.РУ. Все права защищены.

Яндекс.Метрика
Яндекс.Метрика