Пространство и семья. Серия III. Это мои игрушки
Ширшов Алексей и Руфина:
Продолжая тему границ, затронутую в предыдущей серии нашего философско-психологического цикла текстов о доме, мы обращаемся к вопросам собственности и владений. Дом ведь всегда чей-то. И супруг(а) тоже чей-то супруг(а). Да и дети. Чтение и понимание данного текста можно воспринимать как прогулку по саду расходящихся тропок, где каждый абзац — зачало ещё одной неведомой дорожки, по которой можно пуститься в новое исследование.
Древний Рим и планшеты
Права, связанные с собственностью, — важнейшая часть римского права. Собственно, сам Рим и возник на понятии границ и собственности, как гласят легенды. «Вечный город» был основан Ромулом и Ремом, сыновьями Марса, выкормленными капитолийской волчицей на семи холмах. Первый царь — Ромул — сделал римский народ «железным», т.е. воинственным, а следующий царь Нума Помпилий – благочестивым и добродетельным. Он известен тем, что научил римлян поклоняться богам Верности и Границы, а также ввел в обиход танцы.
Нума поражал римлян миролюбивостью — он не применял оружие и насилие вообще. Ему удалось соединить всех граждан в одно целое единственно своим умом и справедливостью, как отмечает Плутарх. Понятно, что вместо богов верности и границ мы используем понятие верности и границ. Без поклонения им. И если одно из основных мест древнеримского культового пространства было отведено богине Верности и богу Границы, охранявшему священный знак собственности, то мы можем просто жить по понятиям. Этическим, имеется в виду.
Обращение к понятию собственности позволяет легко, непринуждённо, то есть без принуждения, решить вопросы с просмотром видео, с компьютерными играми и манипуляциями с планшетами. Но только если все эти мультимедийные устройства принадлежат взрослым. «Это мой планшет, и я им распоряжаюсь». Это может звучать цинично, но зато честно и эффективно. Ну и, конечно, полезно для детского здоровья. Планшет же, подаренный бабушкой, становится действительно проблемой. Это же его планшет! Поэтому играет, сколько хочет. А если отбирать, то это неуважительно. К собственности и к личности. Обращение же к собственности позволяет разыгрывать горизонтальные, не иерархические отношения, отношения равных без господства и подчинения. Ребёнку логично передавать в собственность и распоряжение те вещи, которыми он сможет владеть, а не те, которые будут владеть им. Так же логично оставлять в собственности родителей вредные и опасные вещи, например острый нож.
Забирай свои игрушки и не писай в мой горшок
«Дай мальчику свои игрушки поиграться, не жадничай», «Положи обратно, это же чужие игрушки», — эти фразы, обращённые к детям можно часто услышать на детских площадках, особенно в самых густонаселённых её местах — песочницах. С одной стороны, детей осуждают за то, что те не дают другим игрушки, за то, что дети защищают свою собственность. С другой стороны, детей осуждают за то, что берут чужое, не своё. Получается, своё есть как бы только у другого. Иногда, правда, находят компромиссное решение: «Попроси сначала и если разрешит, возьми». Но уверенности в том, что такие тонкости доступны детям, например, двухлетним, нет. Скорее наоборот. А ведь ещё и жадиной-говядиной обзывать начинают.
Да, родителю неприятно, что его ребёнок не делится игрушками с другими. А может, это и хорошо? А может, и не надо вмешиваться? Ведь мы, взрослые, не забираем у других машины, лопаты, мячи. А некоторые взрослые никогда не просят: либо из-за гордости, либо из-за застенчивости. Что на самом деле очень рядом :). Почему же взрослые так настойчиво требуют от детей обратного? И что происходит с растущим ребёнком, в какой момент он перестаёт следовать рекомендации родителей давать своё другим?
Если родители не вмешиваются, спор из-за игрушек очень быстро переходит в потасовку. Которая вряд ли чему-то учит. Ведь исход спора зависит от силы. Поэтому не вмешиваться как-то странно. Есть почти универсальный способ решения конфликтов — обращение к понятию границы и собственности. И, конечно, защита границ ребёнка и защита его собственности, — дело родителя. Родитель может брать на себя эти вопросы, пока ребёнок не возьмёт сам. «Это его игрушки», — аккуратно говорит родитель другому ребёнку, выставляя руку как границу. «Нет, это чужие игрушки», — так же аккуратно говорит родитель своему ребёнку, выставляя руку как границу.
Что касается игрушек не на улице, а дома, то там просто не избежать деления игрушек по признаку владения. Это качель Васи, а это качель Саши, а это качель Кирюши. Да, у нас три качели. И много чего в трёхкратном размере. Это на самом деле не всегда дорого по деньгам и по занимаемому пространству. Например, качель. Это банальная «трапеция». Уже пару месяцев дети не могут наиграться с этим самым простым гимнастическим снарядом треугольной формы. 5 метров верёвки полипропиленовой толщиной 8мм, анкерная петля на 10 мм, карабин, деревянная палка. В трёхкратном размере это обошлось в сумму около 500 рублей. Перепрыгивать начали, как Тарзан, с одной трапеции на другую, качаются, как на качелях, крутятся, перебрасываются с трапеции на гамак, выдумывают какие-то трюки, позы, движения. Главное — не давить. И даже не пытаться мотивировать. Хотя можно иногда конфету спрятать на самый верх. Лазалку дети заметили где-то через месяц и начали осваивать её потихоньку. Другую лазалку заметили сразу, но интерес остыл уже через неделю, даже конфеты не помогли, поэтому пришлось демонтировать и утилизировать.
Есть у нас в Подмосковье один замечательный олигарх, усыновивший/удочеривший 19 детей. В силу такого количества детей на территории одной семьи, а у каждого ребёнка своя комната, опыт его семьи уникален, и мы не можем не процитировать слова Романа Авдеева по поводу собственности на игрушки: «Мы стараемся, чтобы дети больше общались вовне. И в том, что они ходят в садик, основная идея — социализация. Да, они много между собой общаются, но мы вдруг столкнулись с проблемой, которой даже не ожидали. Их приучили, что все вокруг — братья и сестры, игрушками надо делиться. А малыши пошли в детский сад — и начали игрушки из сада приносить. Ну это же, по большому счету, называется «воровство». Начали обращать внимание, специально персонализировать — это твоя игрушка, а вот эта — твоя. У них были и отдельные игрушки, конечно, но они привыкли, что все в доме можно брать, вокруг все свои. «Откуда машина? — Это я у мальчика в группе взял. — А мальчик знает? — Нет». Дети должны усваивать нормы поведения, для этого мы и отдаем их в детский сад». Источник
Если не обозначить границы владений, то на небольшой территории будут непрекращающиеся конфликты. Когда-то было спокойно, и мы могли покупать каждому отдельно, независимо от покупок для других. А потом дошло до драк и слёз. В конце концов пришли к тому, что либо всем одинаковое, либо всем разное, но никак нельзя сделать так, чтобы купили одному и не купили другим. Пока мы как-то разруливаем со сторонними подарками, бывает так, что какой-то ребёнок по собственному желанию дарит подарок кому-то одному. И это здорово — такая нечаянная радость. Насладившись самим фактом подарка, ребёнок легко им делится с братьями. И вот снова принцип для всех — у тебя могут быть подарки, и ты ими можешь по доброй воле делиться с другими. И это важно — по доброй воле, а мы, родители, сохраняем право на любую волю ребёнка относительно своей вещи. В том числе — выбросить, сломать, искорёжить вещь, экспериментировать с нею.
Раньше мы были за общее пространство типа квартиры-студии, и общее пространство всех устраивало.
У каждого ребёнка Романа Авдеева, несмотря на зашкаливающее количество детей, своя комната. Наши дети, насытившись теснотой, требуют каждому отдельный домик на участке.
Конечно, можно высказать опасения по поводу того, что таким образом, жёстко разграничивая своё и чужое, можно воспитать жадину, эгоиста, индивидуалиста. Да нет, это не жадность и не индивидуализм, это просто внимание и уважение к границам, и своим и чужим. И неважно, к чему относятся эти границы — к собственности, к телу или ещё к чему-то. Здесь прям просится глубокомысленный тезис из свежего текста историка Николая Ускова, возглавляющего медиагруппу «Живи!»: «Неуважение к собственности в России — испокон веков есть и неуважение к личности. И наоборот» — источник. О щедрости же можно говорить, когда решение раздавать и делиться принимается свободно, а не в силу невозможности отстоять своё.
Вообще с собственностью на территорию в России дела обстоят забавно. Имея шестую часть суши, население преимущественно ютится в маленьких домиках, маленьких квартирах, стоит в пробках и каждый вечер ищет куда бы приткнуть свой автомобиль, в то время как огромные пространства пустуют, провоцируя своей пустотой и необъятными площадями варварское к ним отношение. Так же обстоят дела со свободой в российской родительской культуре: имея возможность безболезненно давать детям хоть полную её, выделяют жалкие крохи: то нельзя, сё нельзя. Встречается и другая крайность: когда ребёнок попирает или не замечает ничьих границ, не замечает чужих владений.
Один из наших детей ходит на занятия в студию «Арт-класс», сертифицированную программу Ассоциации танце-двигательной терапии, где очень много внимания уделяется пространству, движению, границам, коммуникации. Пять-шесть первых занятий начинались с того, что дети выбирали своё место и обозначали его раскрашенным бумажным скотчем. В ходе занятия сначала дети сталкивались друг с другом, кричали, прыгали, явно не замечая чужие границы и не ориентируясь в пространстве. Так, сложно было выполнить задание переместиться в центр круга. Постепенно, познавая-осваивая тело, постигая различение своего и чужого пространства, через пять занятий они уже явно перешли к взаимному интересу, осторожным прикосновениям, поискам такого общения после знакомства, чтоб всем было хорошо и всем хватило места.
От закутка к просторам
На одном из семинаров по философии и организации пространства участников попросили найти своё место или создать его. Или рассказать о таком воображаемом месте, если нет возможности создать его. Где-то половина остановила свой выбор на «закутке», т.е. безусловно своём, неотъемлемом месте. Где можно спрятаться от других, где можно чувствовать себя защищённым, где ты можешь быть самим собой. Где тебя никто не достанет. Где всё твоё. И никто не тронет. Это что-то интимное. Место, которому можно доверять.
Довольно часто у ребёнка нет такого закутка. Вырастая в стеснённых условиях, ребёнок становится взрослым, приходит, к примеру, на психотерапию, где у него сначала проявляется потребность сбежать, спрятаться, улететь, исчезнуть. Вопрос «куда» вызывает у него образ ребёнка, завернувшегося калачиком в закутке, где он чувствует и стеснённость и свободу дышать так, как он может. К нему приходит спокойствие и умиротворение. По мере разворачивания терапевтического процесса, безопасное место из закутка превращается в большое, безграничное пространство, в котором никто и ничто не мешает: берег океана, остров, степь, большая поляна рядом с лесом, огромная пещера. Как если бы взрослый сначала пребывал в утробе, а потом, возрастая, переходил бы к освоению окружающих просторов. Тело расправляется на просторе, начинает дышать свободно, глубоко и размеренно. И только потом в этом пространстве появляются люди, с которыми человек готов и хочет находиться рядом, сотрудничать, общаться. Это написано про взрослых, но чтоб не возникало надобности в терапии, детям надо бы обеспечивать собственное место, простор и пространство общения с человеческими существами, где они могут столкнуться с границами чужих владений.
В так богато обустроенной жизни появляются условия для возрастания у детей психологической упругости — способности свободно проходить невредимыми сквозь неурядицы, страшные события, неприятные ситуации. Способности быть открытыми миру и при необходимости защищать себя и выстраивать границы. «Упругие дети стремятся быть храбрыми. Они не ищут опасностей. Они просто открыты и любознательны во время исследования мира с его изобилием. В этом изучении мира они неотвратимо сталкиваются с драками и падениями, конфликтами и коллизиями. Когда упругие дети встречают эти неотвратимости, они скорее открыты, чем закрыты или подавлены. Открытость – самая важная характеристика упругих детей. Они открыты другим детям, и наслаждаются общением с ними.
В то же самое время они способны установить границы своего собственного пространства и владений. Они в контакте со своими чувствами, выражая их и сообщая в формах, соответствующих возрасту. Когда случается беда, упругие дети имеют замечательные возможности, при наличии поддержки, проходить сквозь испытания. Это счастливые дети».(Peter A. Levin, Maggie Klein. Trauma-Proofing Your Kids: A Parents’ Guide for Instilling Confidence, Joy and Resilience. San-Francisko, 2008. P.10)
Вообще, своё — это не только вопрос принадлежности, но и контроля, владения, управления. Своя территория — эта территория, на которой ты устанавливаешь правила, на которой ты контролируешь ситуацию. Это там, где ты хозяин положения. Для развития ребёнка очень важно иметь такие территории, где он рулевой, такое время, когда он рулит. Отсутствие такого руля у ребёнка может даже приводить к травмам развития. Ну и, наоборот, предоставление в терапии таких условий, которые поддерживают у клиента возможность управления ситуацией, в некоторых случаях становится той точкой опоры, с которой начинается исцеление даже застарелой глубинной психологической израненности, что продемонстрировано Элайн Лапьер в книге Healing Developmental Trauma.
Если в прошлый раз мы говорили о границах публичного и приватного, то в этот раз мы снова обратились к границам, но уже границам своего и чужого. И в силу многократного использования слова «своё» заговорились о своих детях. Тема собственности, как неожиданно оказалось, чрезвычайно обширна, поэтому в следующий раз мы продолжим её, но уже в развороте хозяйства, хозяйствования и обособленности. И скорее про мам, нежели про детей. А напоследок — цитата из «Философии права» Гегеля, где он говорит как раз о свободе и собственности. Кстати, в следующий раз с него и начнём. До встречи!
«Около полутора тысяч лет назад благодаря христианству начала утверждаться свобода лица и стала, хотя и у незначительной части человеческого рода, всеобщим принципом. Что же касается свободы собственности, то она, можно сказать, лишь со вчерашнего дня получила кое-где признание в качестве принципа. Это может служить примером из всемирной истории, который свидетельствует о том, какой длительный срок нужен духу, чтобы продвинуться в своем самосознании, и который может быть противопоставлен нетерпению мнения». (Гегель, Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. §62)
