Как превращать людей в наркотики
Адриана Имж, психотерапевт: На мой взгляд, тема очень интересная, одна из самых трудных. Начну я с истории.
Это была учебная работа, да и контактировали мы с этой девушкой очень мало, поэтому я могу ее приоткрыть чуть-чуть больше. Сначала внешняя сторона: жила-была девушка, хотя уже, скорее, молодая женщина, очень привлекательная. И все у нее было хорошо: работа, квартира, интересы, хобби, друзья. На текущий момент ей не хватало только одного: партнера. И вот однажды, в путешествии, она познакомилась с ним.
В нем не было ничего особенного — лет на десять старше нее, женат, руководит маленькой фирмочкой, не особенно красив. У них начался бурный роман в этом путешествии, потом они вернулись домой, и он исчез. Ну, как — исчез? Писать ему можно, звонить тоже, но он практически никогда не отвечает. Иногда — раз в несколько месяцев, если не реже, откликается, приглашает ее в почасовой отель, они занимаются сексом и расстаются на еще более неопределенное время. И так (внимание!) уже три года. Казалось бы, что может держать умную, красивую, интересную, заинтересованную в длительных отношениях женщину в этой ситуации?
Конечно, она видит эту историю не так. Изнутри все иначе. Во-первых, она не познакомилась с мужчиной. Они ВСТРЕТИЛИСЬ. И это было совершенно сказочно и прекрасно. И он был — как у Грина — совсем такой. Он дополнял ее каждым своим словом, каждым своим взглядом. В нем было столько глубины, вдумчивости, внутреннего света, что он захватил все ее существо. Каждый миг с ним был сказкой. И,конечно, он серьезный человек, он связан обязательствами, он ее предупредил, что очень мало может быть с ней, но ведь каждый миг с ним — жемчужина. Они созданы друг для друга, и это очевидно.
И ему просто нужно время, чтобы закончить отношения с женой, чтобы окончательно разрешить все трудности, и он будет с ней. Он закрытый человек, а она — эмоциональный, они — две дополняющие друг друга половинки. Но он так внимательно слушает! И он очень старается найти время для нее. Он очень занят, у него проблемы с бизнесом, но когда он находит время — он стремится к ней, стремится провести с ней хотя бы два часа. И это самое прекрасное время в ее жизни. Конечно, ей больно и трудно, пока она ждет. Но ведь эти серые и унылые дни вознаграждаются счастьем с ним, которое однажды станет постоянным.
На этом я историю приостанавливаю. Если вы полистаете женские, да даже и мужским журналы, то довольно часто сможете обнаружить контенты, практически полностью состоящие из подобных историй, где есть Он и Она. Эта история — про зависимость. То есть мужчина в этом практически не участвует. В истории про созависимость, скорее всего, были бы еще нотки с предательством-прощением-невероятной подлостью-и возвращением подлеца. Причем с обоих сторон.
Собственно, как это возникает и почему?
Жванецкий мудро отметил, что рядом с по-настоящему великими людьми часто есть кто-то близкий, а вот у диктаторов с этим не складывается. Так как Жванецкий, невзирая на мудрость, — шовинист, он, конечно, говорил про женщин. Но на самом деле и рядом с великими женщинами обычно был кто-то, кому они доверяли, кого они любили, потому что близость и доверие нужны людям больше денег и власти, хотя многие это и отрицают. Больших денег и власти обычно хотят, если с близостью и доверием не очень.
Но у многих, у очень многих людей эта часть очень травмирована, и они плохо понимают, что это. Так возникает жажда принца у женщин и поиск идеальной женщины (вот только на днях видела очередной бред про то, что мужчина любит не женщину, а свое рядом с ней состояние, и идеальная женщина умеет это состояние вызывать) у мужчин. При этом, как правило, эта жажда комплектуется не со страхом даже, а с ужасом отвержения. И, вот, когда они вместе, человек формирует идеальный характер для эмоциональной зависимости или созависимости.
Так как потребность сильно фрустрирована, она создает очень сильное напряжение. А при сильном напряжении голода, например, нам кажется, что мы должны съесть ну не меньше ноги барана, чтобы наесться. То же самое возникает и у созависимых и зависимых: им кажется, что их партнер должен быть, ну, очень особенным. Самым особенным. Шутки шутками, а формулируют это люди действительно так: хочу принца, хочу дворянина, хочу миллионера, хочу непременно модель не ниже класса ангелов «Виктория Сикрет», хочу девушку из очень приличной семьи, чтобы с образованием и воспитанием, хочу девственницу, хочу девственницу-ангела Виктория Сикрет из приличной семьи с образованием и воспитанием… Разумеется, формулировки могут быть любые — для кого-то и просто приличный молодой человек или умная женщина кажутся слишком высокой целью. Но при этом человек, как правило, уверен, что именно его эта девственница отвергнет. И от этого напряжение становится все сильнее.
А потом он встречает кого-то — и этот кто-то внезапно «совсем такой» или, еще веселее, «совсем не такой, но вот притянуло». Так тоже бывает — когда напряжение уже невыносимо, человек срывается на совсем неподходящего человека. А отлепиться уже не может, — либо потому, что ему страшно потерять хоть какое-то удовлетворение потребности, либо потому, что он начинает вынуждено приписывать объекту своих чувств какие-то особые качества. Либо и то, и другое. Например, «она меня приворожила» — классика жанра. На самом деле «привораживается» человек всегда сам. Для этого его мама и папа могут приложить какие-то усилия, но это все-таки не про магию.
Но вот это сочетание очень сильного напряжения (из-за которого человека обходят нормальные партнеры, пугаясь интенсивности его чувств), готовности самообесцениться, а также невероятного страха отвержения и создает те самые эмоциональные качели, которые формируют чувство эйфории «ОН со мной», затем дисфории «ОН ушел» и затягивают человека в патологические отношения. Так как у нас в принципе сейчас «быть счастливым» и «не заморачиваться» в тренде, то людям начинает казаться, что вот за это состояние счастья и можно терпеть все остальное. Все остальное как бы не имеет значения.
К тому же, если страдаешь, всегда есть чем заняться вечером.
Как правило, все зависимые и созависимые очень страдают от одних и тех же вещей: ненасыщаемость (им всегда мало этого человека), потеря себя (когда этот человек уходит, они исчезают), страх потери (им страшно, что он не вернется, а это значит, что и их больше никогда не будет), низкая самоценность (вся их жизнь зависит только от этого человека), желание власти и почти полное ее отсутствие одновременно (будь их воля — они бы приковали этого человека у себя дома к батарее, но при этом они практически не могут управлять встречами с ним), исчезновение почти всех остальных потребностей (все становится неинтересным — друзья устали от повторения одной и той же ВЕЛИКОЙ ИСТОРИИ ЛЮБВИ, их проблемы практически не важны, работа становится местом, где я провожу время, пока он не звонит, родственники не понимают и пытаются отправить на свидание с непонятными людьми и так далее). При длительном пребывании личность человека становится почти прозрачной, он весь — это его ЛЮБОВЬ.
При этом его «любимый» человек может обращаться с ним, как угодно, более того, многие созависимые специально его провоцируют: так как им хочется выйти из зависимости, они пытаются заставить его сделать что-то, чтобы они могли уйти, что-то ужасное, обычно. Но, увы, никакое ужасное не бывает достаточным, как правило, потому что тут же включается страх потери, а страх потери, как известно, формируется в очень раннем возрасте, еще до страха смерти — потому что ребенок не боится умереть — он еще не знает, что это такое. Он боится, что его бросят, потому что не представляет, как будет жить без близких.
Что вообще тут можно сделать?
Как ни абсурдно это звучит, заняться своими отношениями с родителями. Это первое. Второе — снизить градус пафоса. Я понимаю, что это близко к «обесценить», но я не совсем про это. Мне это очень помогло в свое время: это просто какой-то мужчина. Симпатичный, да. Умеющий красиво говорить, да. Но давай придерживаться фактов: что ты хочешь? — Пару. Он тебе подходит? — Абсолютно, нет. Почему он тебе не подходит? — Потому что вместо пары он обычно строит то, что у тебя вызывает ужас. Он красивый? — Да. Возможно, он самый красивый с твоей точки зрения. Но, если честно, ты хочешь всю жизнь провести так, как последний год? Нет? Хорошо, тогда его красота, технически, — это минус, потому что мешает его реально оценивать. И вот в таком ключе я с собой разговаривала года два-три.
Третье, что помогает — самоподдержка. Я достаточно хорош, чтобы меня любить. Никакой мужчина, никакая женщина, сколь бы прекрасны они ни были, не должны меня мучить и унижать. Если самый лучший в мире мужчина не ценит меня, если самая светлая в мире женщина обращается со мной, как с мусором, то (сюрприз!) они не самые лучшие, потому что если люди обращаются с кем-то, как с мусором, значит, они садисты. И выйдя из этих отношений, конечно, имеет смысл разбираться, реально ли они со мной плохо обращались, и, если да, то почему я это допустил. Но сначала имеет смысл отойти от такого обращения на удаленную дистанцию.
Ну, и еще одна деталь — она про здоровую критику. На этой планете семь миллиардов человек — это очень, очень много. Это невероятно много. Если мне из них подходит только один, это либо ошибка природы (исчезающе маленькая вероятность), либо какой-то мой чрезвычайно узкий фильтр. Если мне этот узкий фильтр еще и вредит, имеет смысл его расширять.
А вообще работа с эмоциональной зависимостью очень похожа на работу с любой другой зависимостью. Первый шаг — самый трудный. Для него нужно признать, что то, что есть у меня, это совсем не ВЕЛИКАЯ (часто еще и НЕРАЗДЕЛЕННАЯ) любовь, не потрясающие отношения, которых ни у кого до меня не было, не суперсчастье, не то, что случается только с избранными людьми и недоступно всей остальной серости, а просто проблема, причем типовая, номер три в списке основных тем для работы у терапевтов.
Это о-о-очень трудно. По себе знаю.
