Кого боятся подростки? Комментарии психологов
Ольга Писарик, мама четверых детей. Живет в Канаде, пишет о психологии детско-родительских отношений, о свободном образовании и домашнем обучении: Я прокомментирую нашумевшую статью «Кого боятся подростки», в рамках той парадигмы, в которой я работаю. Выделенным — мои комментарии. Текст печатаю с сокращениями, полная версия — по ссылке выше.
Моя рабочая гипотеза была такова: современных детей слишком много развлекают, в результате они не умеют сами себя занять, избегают встречи с самими собой, от чего, в свою очередь, своего внутреннего мира совершенно не знают и даже боятся. — Я недавно писала про любознательность, стремление к познанию мира (так называемую энергию дерзновения) и причины её отсутствия.
Да, излишняя стимуляция и недостаток времени на «ничегонеделанье» отрицательно сказывается на интересе к жизни, но если у ребёнка нет «надёжной базы» с которой он может спокойно исследовать мир, зная, что в любой момент имеет возможность вернуться туда, где его всегда ждут, ему всегда рады, готовы поддержать и успокоить, то никакое отсутствие «развлечений» не спасёт ребёнка от избегания встречи с самим собой, потому что нет ничего страшнее, когда ты смотришься в зеркало и никого там не видишь.
Подростки не избегают своего внутреннего мира, его там просто нет, когда подросток занят созданием и поддержанием привязанностей, то ему не до познания себя.
По условиям эксперимента участник соглашался провести восемь часов (непрерывно) в одиночестве, сам с собой, не пользуясь никакими средствами коммуникации (телефоном, интернетом), не включая компьютер или другие гаджеты, а также радио и телевизор. Все остальные человеческие занятия — игра, чтение, письмо, ремесло, рисование, лепка, пение, музицирование, прогулки и т. д. — были разрешены. Детям обрезали все средства коммуникации, т.е. возможность поддержания контакта с теми, к кому они привязаны. Дальше идёт описание, что происходит с людьми, зависящими от привязанности, когда их этой привязанности лишают.
В эксперименте приняли участие 68 подростков в возрасте от 12 до 18 лет: 31 мальчик и 37 девочек. Довели эксперимент до конца (то есть восемь часов пробыли наедине с собой) ТРОЕ подростков: два мальчика и девочка. (Это около 5%) Семеро выдержали пять (и более) часов. Остальные — меньше.
Причины прерывания эксперимента подростки объясняли весьма однообразно:
«Я больше не мог», «Мне казалось, что я сейчас взорвусь», «У меня голова лопнет».
У двадцати девочек и семи мальчиков наблюдались прямые вегетативные симптомы: приливы жара или озноб, головокружение, тошнота, потливость, сухость во рту, тремор рук или губ, боль в животе или груди, ощущение «шевеления» волос на голове. Почти все испытывали беспокойство, страх, у пятерых дошедший практически до остроты «панической атаки». У троих возникли суицидальные мысли.
Новизна ситуации, интерес и радость от встречи с собой исчезла практически у всех к началу второго-третьего часа. Только десять человек из прервавших эксперимент почувствовали беспокойство через три (и больше) часа одиночества.
Что делали мои подростки во время эксперимента?
— готовили еду, ели; — читали или пытались читать, — делали какие-то школьные задания (дело было в каникулы, но от отчаяния многие схватились за учебники); — смотрели в окно или шатались по квартире; — вышли на улицу и отправились в магазин или кафе (общаться было запрещено условиями эксперимента, но они решили, что продавцы или кассирши — не в счет); — складывали головоломки или конструктор «Лего»; — рисовали или пытались рисовать;
— мылись; — убирались в комнате или квартире; — играли с собакой или кошкой; — занимались на тренажерах или делали гимнастику; — записывали свои ощущения или мысли, писали письмо на бумаге; — играли на гитаре, пианино (один — на флейте); — трое писали стихи или прозу; — один мальчик почти пять часов ездил по городу на автобусах и троллейбусах; — одна девочка вышивала по канве; — один мальчик отправился в парк аттракционов и за три часа докатался до того, что его начало рвать; — один юноша прошел Петербург из конца в конец, порядка 25 км; — одна девочка пошла в Музей политической истории и еще один мальчик — в зоопарк; — одна девочка молилась.
Практически все в какой-то момент пытались заснуть, но ни у кого не получилось, в голове навязчиво крутились «дурацкие» мысли. — Это, кстати, хорошая иллюстрация к теме проблем со сном. Сон никогда не рассматривается мозгом, как ответ на проблемы в ситуации разделения с привязанностями.
Прекратив эксперимент, 14 подростков полезли в социальные сети, 20 позвонили приятелям по мобильнику, трое позвонили родителям, пятеро пошли к друзьям домой или во двор. Остальные включили телевизор или погрузились в компьютерные игры. Кроме того, почти все и почти сразу включили музыку или сунули в уши наушники. — Заметьте, из 68 детей, только 3 позвонили родителям.
У остальных привязанность к родителям, видимо, замещена привязанностью к ровесникам, что частично объясняет причины «застревания» детей в психо-эмоциональном развитии.
Все страхи и симптомы исчезли сразу после прекращения эксперимента.- Было бы интересно проследить дальнейших ход событий. Скорее всего, через какое-то время у детей повысилась агрессивность и уровень тревожности, возможно бессонница или кошмары по ночам. Потому что при разделении, после того, как привязанность восстановлена, человек начинает испытывать фрустрацию и тревогу.
При анализе происходившего с ними во время эксперимента 51 человек употреблял словосочетания «зависимость», «получается, я не могу жить без…», «доза», «ломка», «синдром отмены», «мне все время нужно…», «слезть с иглы» и т. д. Все без исключения говорили о том, что были ужасно удивлены теми мыслями, которые приходили им в голову в процессе эксперимента, но не сумели их внимательно «рассмотреть» из-за ухудшения общего состояния.
Один из двух мальчиков, успешно закончивших эксперимент, все восемь часов клеил модель парусного корабля, с перерывом на еду и прогулку с собакой. Другой сначала разбирал и систематизировал свои коллекции, а потом пересаживал цветы. Ни тот, ни другой не испытали в процессе эксперимента никаких негативных эмоций и не отмечали возникновения «странных» мыслей.
— Эти двое — единственные участвовавшие в эксперименте дети, которые не просто занимали себя, пока не закончится время «изоляции», а наслаждались своей компанией, не просто убивали время, а пользовались своей энергией дерзновения.
Ольга Кавер, психолог, мама пятерых детей : Мне кажется, что дело не столько в развлечении, сколько невозможности побыть наедине с самим собой. Обычно это говорит о наличии внутренних психологических проблем. И решением становится глубокая внутренняя проработка, но часто на нее уходят годы.
Интересен факт, что чтение книг в плане развлечений не пошло — меня это крайне удивило, так как для меня нет ничего лучше, чем спокойный час с интересной книгой. У меня в данный момент двое из пятерых детей — подростки. С ними надо чаще разговаривать. Не про учебу, а про любовь. И обнимать, обнимать, обнимать, чтобы включались все их воспринимающие любовь и жизнь внутренние «устройства». А то очень похоже на то, что работают только зрение и слух, а все остальное в глубокой спячке.
Ольга Коляда, психолог, преподаватель тренингового центра «Ладья»:
Главная мысль и основа всего разговора мне близка и кажется в целом верной — «современных детей слишком много развлекают, в результате они не умеют сами себя занять, избегают встречи с самими собой». И хотелось бы продолжить разговор на эту тему. Но сначала придется сделать несколько отступлений, связанных с мыслями и деталями, изложенными автором статьи, чтобы уточнить картину.
Во-первых, прямо за той цитатой, которую я привела, продолжением идет мысль — «…от чего, в свою очередь, своего внутреннего мира совершенно не знают и даже боятся.» Мне этот вывод кажется странным и не очень вытекающим из начального посыла. Да, с «внутренним миром», скорее всего, в результате у детей что-то не так.
Но, возможно, поэтому-то они и боятся встречи с ним, остаться в нем? А не по незнанию, а именно от знания, что там пусто, а? Ведь что такое Внутренний Мир? Кто и чем его наполняет, или он наполняется сам собой? Достаточно просто его в себе найти и рассмотреть, или нужно самостоятельно его выстраивать и наполнять? А вдруг там и правда — НИЧЕГО? Тогда я понимаю детей, что им панически страшно, и они прерывают эксперимент.
Во-вторых, на результаты эксперимента, на мой взгляд, мог оказать влияние еще один фактор. Общеизвестно, что детям в младенческом возрасте жизненно необходимо общение, они без него (при идеальном физическом уходе в условиях «инкубатора») не выживают. И далее с возрастом эта потребность потихонечку уменьшается (как жизненно необходимая) и после наступления половозрелости человек способен к длительному автономному существованию.
Так вот, наступление этой самой «способности к автономии» происходит у разных детей в разное время, в среднем — в 12-14 лет. Поэтому некоторые дети 12-13 лет, участвовавшие в эксперименте, могли быть к нему еще не вполне готовы. И лишение общения могло неосознанно восприниматься ими как угроза лишения важного для жизни ресурса (это может вызывать панику). К тому же, если у такого ребенка есть из более раннего возраста травма на тему недостатка внимания от родителей, то лишение общения узнается, как наказание и вызывает соответствующие чувства.
Так что возможно, при другой выборке подростков результат был бы несколько лучше. Но это никак не снижает остроты самой поднятой темы. Так что теперь о ней.
Тему я бы обозначила, как — ловушка «культуры Развлечения». Человек так устроен, что ему для ощущения полноты жизни нужна не только телесная пища, но и «пища для ума» и для души. Некие впечатления разной эмоциональной окраски и глубины, мысли и вопросы «для подумать». Естественным путем ребенок сперва получает эту «пищу» из окружающего мира и от родителей, прилагая для этого некоторые усилия — вступая в общение, изучая свои игрушки и пространство дома, пытаясь подражать действиям домашних.
То есть, совершая некое движение «в мир» и получая от мира «ответ». Потом, взрослея, ребенок естественно учится сам создавать «миры» для получения впечатлений и мыслей — игровые (сказочные), миры увлечений, миры общения с друзьями, и из них потом постепенно формируется свой «внутренний мир». Книги тоже играют роль в обучении созданию миров — ведь читая, приходится совершать дополнительную работу, представляя себе описываемое цельной динамичной картиной и дорисовывая воображением детали.
И во всей этой цепочке «питания своего сознания» присутствует на уровне условия то, что в «развлечение» нужно как-то вкладываться, совершать какую-то деятельность, подготовку, усилия по «добыванию» ощущений и мыслей.
А в современной «культуре развлечений» — делать ничего не нужно. Максимум — нажимать кнопку. Или две. И будут мысли, впечатления, картинки, юмор, чувства разной глубины — все, что надо. Только вовремя кнопку нажимай. И я даже не считаю, что это плохо само по себе!
Плохо то, что при этом не формируется навык развлекать себя самостоятельно (а зачем?), не возникает необходимости как-то устраивать свой «внутренний мир» (а зачем, если «кнопка» в которой целый мир ощущений всегда рядом?) и не нарабатывается умение самому создавать миры-пространства со свойствами, необходимыми именно для себя. А отсюда — зависимость от «развлекалки» и несамостоятельность — ожидание, что кто-то другой подростку должен создать богатый ощущениями мир, а сам он этого не может и потому нуждается в других.
При этом понятно, что у разных детей потребности в общении бывают разные. Страх остаться надолго без общения зависит еще и от этого. Но вот над умением «самому себя занять и развлечь» стоит специально работать, этому можно и нужно учить и учиться. И созданию богатого и дающего силы «внутреннего мира». И не только подросткам, но и некоторым взрослым…
Анастасия Платонова, психолог:
Основное, что меня поразило – тот дикий страх, который подростки испытывали, когда оставались наедине с собой. Почему поразило: получается, что внутри них нет (или они им не по нраву?) тех незыблемых опор, основ, которые способны поддержать, восстановить, помочь, на которые можно опереться. Подростковый период – время активного изучения и становления себя самого.
Такое изучение достаточно безболезненно (хотя, что может быть безболезненным в подростковом возрасте?) проходит в том случае, если подросток чувствует, знает, что у него есть место, чувства, люди, которые не меняются, принимают его, являются для него своего рода отправной точкой, к которой можно вернуться в «опасные» моменты. Как правило (в норме) такой отправной точкой является родительская семья, которая помогает, поддерживает, принимает тебя любого – любит. Вопрос: значит подросток не чувствует за собой этой стены? А, следовательно, и себя он не чувствует кем-то незыблемым, способным на встречу с неизвестным… А дальше вопрос – кто виноват и что делать?
Ну и продолжая мысль – про креативность, творчество, воображение и т.д. Не чувствуя себя в безопасности – мы не можем думать о самореализации. Участники эксперимента, в большинстве своем, потеряли то зыбкое ощущение безопасности, которое они получали благодаря внешним связям, привычным занятиям. Поэтому, не чувствуя за собой твердой основы, принадлежности, привязанности, я вполне могу понять, что заниматься такими вещами, как рисовать, лепить, читать и т.д. – было выше сил этих ребят.
Второй момент, над которым стоит задуматься: временное ограничение подростков в использовании привычных для них способов взаимодействия с внешним миром, получения информации и т.д. – это фактически резкий отказ от привычек. Стоит задуматься, что происходит с нами, взрослыми людьми, вполне сформировавшимися личностями, когда мы решаемся привычных для нас ритуалов.
Вспомните, комфортно ли Вы себя ощущали, когда не было возможности проверить электронную почту, ответить на звонок с мобильного, посмотреть телевизор (в случае, если эти действия являются для Вас ежедневно повторяемыми, стали уже неотъемлемой частью Вашей жизни)? Резкий отказ от привычек – всегда шок. Вспомнив об этом, реакции, которые прослеживались у большинства подростков – начинают восприниматься как вполне адекватные.
Смотрите также: открытый урок «Границы в жизни ребёнка» с Ольгой Писарик
Цикл онлайн-лекций Ольги Писарик «Встать на крыло. Как создать для детей надежный тыл»
Бесплатная онлайн-лекция Ольги Писарик «Будь собой или как помочь ребенку реализовать себя»
