Пространство и семья. Серия IV. О коммуникации и поедании

prostranstvo-semi

Ширшов Алексей и Руфина:

«Среда коммуникации есть сообщение» (с)Маршалл Маклюэн, 1964.

Мы продолжаем тему (начало здесь) собственности в рамках размышлений о пространстве семьи. В прошлый раз мы обсуждали границы своего и чужого под слоганом «Это мои игрушки», теперь мы обсуждаем вопросы коммуникации, со-общения, собирания семьи.

Захват

Как мы и обещали, эту серию начинаем с германского философа Георга Фридриха Вильгельма Гегеля. «Собственность есть вступление во владение… потребление… отчуждение… Вступление во владение есть отчасти непосредственный физический захват, отчасти формирование, отчасти просто обозначение». (Гегель, Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. §§53-54).

Гегелевскую философию собственности можно увидеть прямо в песочнице – маленькие дети частенько выхватывают друг у друга машинки, совочки, формочки, или крепко прижимают их к себе, не давая другому захватить их собственность. Одновременно с этим дети используют захват как повод или способ коммуникации. Понятно, что одёргивание в таких случаях ни к чему хорошему не приводит, поскольку в этом случае дети не получают обратную связь, отклик ровесника, естественную реакцию среды, опыт коммуникации, соответствующий их возрасту и развитию.

У детей, да и у взрослых, часто склеивается понятия принадлежности и собственности, поскольку они оба обозначаются словом «моё» или «наше». Ребёнок может считать своим автобус, песочницу, горку, вагон, брата, буквально хватая брата или как бы своё место, подручное пространство в охапку, защищая, ограждая от чужих. «Это мой брат», — ревниво обнимал наш сын своего старшего брата, когда к нему подходили другие дети, пытаясь начать коммуникацию. «Почему здесь едут чужие?», — недоуменно вопрошал наш средний сын, заходя в «нашу» маршрутку.

Захват по сути есть именно хватание руками или хотя бы обозначение путём прикосновения. Один из наших детей, когда мы впервые поехали за границу, говорил, что это чужая страна и он чувствует себя так, как будто все его шлёпают здесь. Как будто он здесь не может быть уверен в собственной неприкосновенности, в том, что его тело принадлежит ему и никому больше. Конечно, это ощущение провоцируется и тем, что во многих странах детей принято хватать, гладить, обнимать, щипать, похлопывать, тискать. Как если бы дети принадлежали всем кому угодно, только не сами себе. Типа приехал на нашу территорию, значит ты — наш. Опять та самая склеенность собственности и принадлежности.

Ручному захвату предшествует захват мира ртом, губами, зубами, языком. До определённого возраста основной инструмент освоения окружающего мира — ротовая полость. Маленькие дети, как известно, всё тянут в рот. Они едят камни, песок, грызут игрушки, сосут грудь, пустышку, соску или палец. И если не дать ребёнку в полной мере съесть или «поять», говоря на древнеславянском языке, мир, то в мире ребёнка будет чего-то очень сильно недоставать. Слово «поять», кстати, соответствует современному «понять». Понять — значит поесть, узнать, попробовать на вкус, усвоить-освоить, т.е. сделать своим, внутренним. Принять. Понять значит принять. Внутрь. Употребить. Понял значит освоил, сделал своим, пустил в себя, съел. И смог употребить. В слове «понять» спрятан ещё один смысл. «Пойми меня», — кричит ребёнок, собираясь скатиться с горки. Это означает «поймай», т.е. задержи в самом низу горки.

И действительно ведь: понять, уловить, схватить, — это синонимы. Чтобы понять-поймать, нужно быть ловким, зорким, стремительным, хватким. И ещё — нужно суметь удержать то, что поймал-понял. Не забыть, не растерять. Хватка, способность хватать и отпускать, — очень важная способность, вырастающая, если есть возможность развернуть эту природную потребность в хватании. Поэтому важно иметь в доме что-то, за что можно ухватиться, помимо бедных маминых бус.

Верёвки, трубы, шведские стенки, верёвочные лестницы, выступы или проёмы в скалодроме, деревья с толстыми ветками. Что-такое должно быть. Движение, обратное захвату, — отталкивание. Для реализации потребностей в отталкивании можно использовать двери, а также качели или гамак, в которых находится другой.

Возвращаемся к нашим пескам. Конечно, многие родители одёргивают детей, когда они в городской песочнице начинают есть песок или камни. Но каким-то образом детям надо предоставить в полной мере насладиться этой стадией развития. Можно вывозить на девственную природу, можно обустроить песочницу и сад камней прямо в квартире, огородив скреплёнными досками пространство на полу.

Можно отдать под песочницу балкон или лоджию. Основная проблема — чистый песок. Можно поискать промытый речной песок, можно использовать мелкий или крупный кварцевый песок. Мы сами покупаем песок в компании «Геостиль». Галька же продаётся там, где торгуют камнем. Удобнее строить песочницу у стены во всю ширину или в углу, чтобы использовать стены в качестве ограды. Да, песок будет сыпаться за границы сооружения, да, он будет разноситься ногами по всей квартире. Хороший мощный пылесос с большим мешком легко справится с этой проблемой. Песок дома — это вещь.

Собственность и коммуникация

Пару лет назад нам довелось жить в лесу три месяца. В диком лесу, где рядом фыркали-хрюкали кабаны, кричали-лаяли косули, жужжали-гудели шершни. И именно жили, а не приехали на лето жить в палатках. То есть переехали со всем скарбом, не имея больше крыши над головой. Зато была дыра в небо, один из самых замечательных атрибутов типи, конусообразного жилища индейцев. Так вот — лес определённо чей-то. Когда вечером лес начинает дышать влагой, появляется сильный запах, характерный для вагона или какого-нибудь помещения, в котором находится или находился бомж. Это запах мочи. В хорошем лесу всё перемечено. Вся территория поделена между зверушками.

Метки — это и способ коммуникации: подлинное общение возможно только между автономными фигурами с собственной территорией в широком смысле этого слова. Ну или хотя бы с претензией на собственное место в этом мире. Именно это означает часто метка животных, например, собак. Отсутствие претензии на место и границы явно указывает на проблему. Как отмечают американские специалисты по супружеской и сексуальной терапии Дэвид Шнарх и Джеймс Мэддок в книге «Возрождённый секс», наиболее часто встречающаяся у пар проблема — это не эмоциональная отчуждённость, а, наоборот, эмоциональное слияние, fusion, провоцирующее со-зависимость, домашнюю тиранию и бесконечную циркуляцию тревожности в семейном теле.

Другой аспект домашнего насилия — это финансовая зависимость «неработающей» по причине ухода за детьми женщины от зарабатывающего мужа. Более того, иногда женщине просто некуда идти, у неё нет дома, куда бы она смогла сбежать с детьми от тирана. В этом отношении брачный контракт, где оговорены финансовые  вопросы и гарантии материальной безопасности, безусловно создаёт плодородную почву для коммуникации свободных независимых личностей. В отличие от незарегистрированной любви, разбивающейся об быт на несвоей территории. Ну ладно, достаточно о грустном, возвращаемся в лес.

Дети и взрослые в живом лесу очень быстро понимают, что лес не ничей, что лес — не общий, что не везде можно ходить как у себя дома. Например, нельзя жить на проходе, нельзя ходить по придомовой территории ос или шершней, иначе несколько укусов обеспечены. Урок очень болезненный. Но зато легкоусваиваемый.

Если же перенестись с лесных пространств на городскую детскую площадку, то можно после непродолжительных наблюдений заметить, что большинство взаимодействий между маленькими детьми начинаются с захватов чужой или общей собственности. Один подходит к другому, играющему с мячом, и забирает его. Другой блокирует горку, не давая спускаться остальным. Третий стоит, прижав свою игрушку к себе, защищая от поползновений свою собственность.

Если игрушек и снарядов нет или они уже надоели, то поводом к коммуникации становится тело. Дети начинают дёргать друг друга, хватать, пугать, нарушать границы, ещё не умея начать коммуникацию «культурно». Драка, несомненно, — это коммуникация. Если родители блокируют эти попытки начать общение, сложно даже представить масштаб проблем, которые могут возникнуть в дальнейшей жизни ребёнка с отсутствующим опытом первичной коммуникации с другим. Или даже вот так, с большой буквы, — с Другим.

Границы — это всегда границы собственности. В том числе, границы дозволенного в пространстве общей, общественной собственности. Границы — это и границы тела, вернее, так называемого интимного пространства, примерно в полуметре от кожных покровов. Увидеть, почувствовать границы ребёнок может только нарушив их. Столкнувшись с Другим.  Столкнувшись с собственностью другого и «поняв», что Другой — не его. И, собственно, с признания собственности другого и уважительного различения границ своего и чужого начинается коммуникация.

Несомненно, в какой-то момент родитель может и должен вмешаться каким-то безвредным для детей  способом, защищая слабого от сильного. Внося в «естественную» коммуникацию элемент культуры, «искусственную» компоненту. Обучая искусству коммуникации детей. Но вот это искусственное приживается лишь на естественном, спонтанном, а не на остановленном, застывшем, замершем. Указания, запреты и одёргивания — это как бы мёртвая, неживая коммуникация.

«Надо делиться», «дай поиграть мальчику своим танком» и другие подобные мягкие указания очень часто можно услышать на площадках, причём обращённые к чуть ли не новорожденным. Как в таких условиях может появится уверенность и способность защищать своё, свои границы? Давайте порассуждаем. Вот маленький ребёнок со своей игрушкой, прижатой к себе, выходит на площадку. К нему подходит другой ребёнок. Другой. Чужой. И пытается забрать у него игрушку. Ребёнок не даёт своё, а родитель отдирает игрушку и отдаёт другому, твердя о том, что надо делиться, а жадничать плохо. Только-только нарождающиеся, проклёвывающиеся границы ребёнка разодраны.

Организация и коммуникации

Несколько лет назад, когда мы устали от родительских вмешательств на детских площадках, мы начали организовывать встречи родителей и детей, чтоб дети играли друг с другом в свободном режиме. Это называлось «Дети открытых пространств». Детям было хорошо. Да и родителям тоже, поскольку в чём-то ведь было единомыслие, а в чём-то — разномыслие. Единственное, всё-ж таки тяжеловато было ездить в центр Москвы и возвращаться с уставшими детьми. Оказалось, что для организации взаимодействия и коммуникации достаточно просто огородить или предоставить пространство. Место. Освободить. И всё.

Если оставить пространство без закутков, то в них кто-то сможет спрятаться, уйдя от коммуникации. Если закутков не будет, никто не сможет избежать участия в коммуникации, если только не уйдёт. На самом деле закутки нужны. Для того, чтоб была возможность уединиться и отдохнуть от других, придти в себя буквально. Недавно в газете «Вести образования» было опубликовано исследование столичных детских садов по одной из самых известных международных шкал оценки качества образования ECERS. Самым неожиданным пунктом для исследователей стал вопрос о наличии в детских садах «мест для уединения». Их оказалось очень мало. А там, где они были, воспитатели всячески удерживали детей от уединения. Вот как описываются эти закутки в пояснительной записке к шкале оценивания: «Цель мест для уединения – дать детям отдохнуть от давления жизни в группе.

Изоляция от группы в виде наказания по данному компоненту не считается. Место, где дети могут играть в уединении от остальных детей, под контролем персонала, считается местом для уединения. Такие места могут быть созданы: с использованием таких физических барьеров, как шкафы; правилом, запрещающим детям мешать друг другу; ограничением количества детей, занятых за столом, расположенном в тихом месте. Примерами мест для уединения могут считаться: небольшое пространство на чердаке, центры деятельности, ограниченные одним-двумя детьми, большая картонная коробка с вырезами для окон и дверей и подушками внутри, небольшой домик для игр на улице». (Источник)

Самый простой временный закуток — это картонная коробка, ящик или большая сумка. Дети очень любят залезать туда, скукоживаясь до внутриутробной позы.

Закутки закутками, но иногда необходима всё ж таки коммуникация. Переговоры, разговоры, договоры всегда привилегия равных. Это одна из мыслей, почерпнутых нами на сколковской лекции израильского специалиста по переговорам Моти Кристала, набившего руку на общении с представителями Палестины. Эту мысль он доходчиво проиллюстрировал притчей про зубную клинику. Стоматолог грубо лезет огромной бор-машиной в рот пациенту, и тут пациент хватает его за мошонку и говорит: «А теперь, доктор, давайте не будем друг другу делать больно».

Итак, коммуникация обеспечивается равенством и пространством. Идеальная форма пространства — круглая, поскольку она позволяет каждому видеть всех, всем видеть каждого и всем быть равноудалёнными от центра. Круг позволяет быть равными. Поэтому в доме обязательно должно быть место, где все члены семьи могут сесть в круг, находясь на комфортном расстоянии друг от друга. Место, где каждый одновременно с другими получает своё место. И если дом малогабаритный, значит одна из комнат должна быть свободной от мебели по периметру на уровне сидящих людей. Такое место можно использовать и для бега по кругу и других физических упражнений, хороводов и т.п.

Человеку нужно место, своё или как часть в общем, не только в физическом пространстве, но и в пространстве действий, в том числе речевых. Что имеется в виду? Вот, к примеру, многодетная семья. Самый младший может теряться среди своих более старших братьев и сестёр, он может забыть про свой голос или устать добиваться криком внимания к себе. Поэтому вечерний круг, где действует правило одного микрофона, в качестве которого выступает мягкая игрушка, — это, возможно, единственная отдушина для младшего. Единственное время и место, где его голос не теряется среди шума и гама, где его слышат даже, если он говорит еле слышно.

Помимо правила не перебивать другого есть правило говорить за себя, от себя и про себя, про свой день, про свои открытия, достижения, проблемы, чувства, мысли, идеи, ощущения. Такой круг равных и свободных помогает забыть о бесконечных претензиях на власть даже ребёнку с эпилептоидной акцентуацией характера. Главное родителям научиться ловить кайф от круга, быть искренними и удерживаться от нравоучений и оценок. По идее, такая круглая точка сборки  — одна из немногих возможностей для семьи почувствовать себя сообща. Собраться без расплёскиваний на повседневные заботы, распри и гаджеты.

Быть собой

Собрать можно только то, что разобрано. Общее может появиться только у обособленных, автономных, имеющих свойственное место. Потребность в самостоятельности, независимости, обособленности, автономии, своём, особом месте, есть по природе. Более того, соединённость с другими невозможна без автономности. Это психологическая аксиома. И ещё своё не может быть без чужого. И нужно учиться отделять, разделять, ставить границы и уважать другого.

На определённом этапе развития, как заметил психоаналитик Эрик Эриксон, деятельность по соединению и разделению, захвату и отталкиванию, собиранию и разбрасыванию, удерживанию и отпусканию, становится ключевой. Ребёнок обнимает крепко мать, а через секунду уже отталкивает её, или играет с братом, а после малейшей ссоры, говорит ему: «Ты не мой брат». Балансируя между автономией и привязанностью, выстраивая свой баланс, свою автономию посреди других.

Некоторым психотерапевтам известно, что дети снимают нервную систему с матери. И это отделение своего и чужого тоже начинается с матери. Если мама хорошо чувствует своих детей, но не научилась отделять себя от них, то начинаются симбиотические отношения, где все слепливаются в единый организм с клубком внутренних конфликтов. И если мама почувствует, что она есть сама по себе, не в качестве мамы, а в качестве себя самой, что ей не нужно сливаться с детьми, если мама обособляется и чувствует своё особое место или хотя бы время, и в этом месте-времени возвращается к себе, к своему самочувствию, к своей самобытности, особенности, то и дети начинают чувствовать маму как нечто особенное, и как бы получают знамение: «Вы тоже можете быть особенными, каждый из вас уникален и своеобразен».

И тогда начинает строиться баланс между единым общим и индивидуальным. Между семьёй и личной свободой. Конечно, самое лучшее, когда в едином пространстве семьи находится место и время каждому с его потребностями и стремлениями. Как и детям, маме тоже нужно особое время и место. Время и место свободы. Женщине обязательно нужен некий уголок невесты, куда доступ другим запрещён. Ведь она там — невеста, и что она там делает, никто не ведает. Туда нельзя жениху, туда нельзя детям — какие дети у невесты?! Конечно, санузел под эти цели не подойдёт. Ну а у мужчины в семье гораздо больше степеней свободы, и он всегда может найти автономию во сне, в гараже, в мастерской, на работе или просто выйдя на крыльцо. Хотя в дореволюционной дворянской семье свой закуток у мужчины был — кабинет.

И уже по традиции мы завершаем наше эссе Гегелем, его радикальным тезисом о непосредственной связи разума и собственности: «Разумность собственности заключается не в удовлетворении потребностей, а в том, что снимается голая субъективность личности. Лишь в собственности лицо выступает как разум». (Гегель, Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. §41). Конечно, не забывая и о том, что, с другой стороны, собственность закрепощает, привязывает человека к себе, лишая его определённых степеней свободы. А собственно, logos, т.е. разум на древнегреческом, и есть сборка, точка сборки, ведь logos образован от lego — собирать.

Смотрите также открытый урок «Сексуальная безопасность ребёнка» с психологом Руфиной Ширшовой
Бесплатный онлайн-практикум «Ванька-встанька: как помочь ребёнку справиться с опасностью?» (ведет психолог Руфина Ширшова)

[jetpack-related-posts]

Статьи по теме

О проекте

Концепция портала СОЗНАТЕЛЬНО.РУ отражает вдумчивый, научно обоснованный и естественный подход к воспитанию детей, здоровью семьи, построению добрых и гармоничных отношений. Собранная здесь информация будет наиболее интересна настоящим

читать подробнее

Контакты

© 2009-2024. СОЗНАТЕЛЬНО.РУ. Все права защищены.

Яндекс.Метрика
Яндекс.Метрика