Реакция травматика на обретённую безопасность
Елизавета Павлова: Робин Скиннер пишет: маленький ребёнок, утративший мать, возмущается и протестует. Снова оказавшись в безопасности, он ещё раз демонстрирует окружающим свой страх, возмущение и протест: меня бросили! И мне было плохо, плохо! И успокаивается только через некоторое время.
Ключевая фраза – когда ребёнок оказывается в безопасности. То есть, среди любящих и поддерживающих людей. Среди тех, кто не обидит, а, наоборот, спасёт. И они-то, близкие и любящие, получают от младенца за то, какого он страха натерпелся. (подробнее – см. ниже цитату) Это многое объясняет в терапии психологической травмы.
Травматики совершенно недаром пользуются репутацией ужасных, отвратительных, несносных людей. «Кусающих руку дающего», неблагодарных, злобных и агрессивных. Например, на терапевтической группе участники возьмутся жалеть несчастного (действительно несчастного) травматика, горько оплакивавшего свою участь, а тот в ответ злобно огрызается и говорит гадости.
Ну как вынести такое мерзостное поведение? И травматик тут же огребает от возмущённых согруппников, и поделом. И уползает в свой угол ещё более обиженным и несчастным. Фактически, травматик демонстрирует тому, кто его жалеет и поддерживает, вот этот самый младенческий протест. И только терпение и поддержка могут утихомирить его крик. Это не от злобы, это вопль о помощи: мама, посмотри, как мне было плохо без тебя. Именно поэтому добрая воля (без готовности выносить и контейнировать запредельное количество агрессии от травматика) обычно не помогает: ну сколько выдержит обычный среднестатистический человек? Ну раз, ну два. Травматик же, дошедший до психотерапии, уже был депривирован десятилетиями. У него возмущения и горя много накопилось. У него море разливанное чувства одиночества и непонимания.
Боль от психологической травмы лучше выливать на специально обученного психолога. Это его работа — выносить и справляться
Собаки переживают расставание так же, как маленькие дети. Для них ушедший близкий — всё равно, что пропавший навсегда. Для животных и маленьких детей нет понятия времени.
Британские учёные Джон Боулби, Джеймс и Джойс Робертсон, изучавшие детей, отделённых от семьи, описали три стадии, через которые проходит ребёнок, надолго оставленный без матери. Первую определили как «протест»: огорчение, недовольный плач, поиск исчезнувшей матери, стремление её вернуть.
Любопытно, что ребёнок, воссоединяясь на этой стадии с матерью, обычно на какое-то время становится просто несносным – будто в наказание матери за то, что бросила. Дав выход раздражению, ребёнок возвращается в норму. Он вновь обретает равновесие, хотя по-прежнему очень чувствителен к долгому отсутствию матери. При более продолжительной разлуке ребёнок оказывается на стадии «отчаяния»: он очень тихий, несчастный, отрешённый и вялый. Прекращает играть. Кажется, что потерял интерес ко всему на свете.
Прежде, когда отсутствовало правильное толкование ситуации, больничный персонал делал вывод, что ребёнок перестал волноваться, успокоился. Но в действительности ребёнок на этой стадии почти смирился с тем, что мать никогда не вернётся. Попав же домой, он куда дольше переживает пережитое. Вроде бы совсем лишившийся уверенности, он ещё крепче привязывается к матери. Может продолжительное время оставаться подавленным. Прежде, чем войти в норму, обычно проходит стадию «протеста» и бывает очень трудным. Как ни странно прозвучит, но это хороший знак.
Ну, а третья стадия – «отчуждение» – самая серьёзная. После «отчаяния», если мать отсутствует, ребёнок внешне оправляется. Оживляется, с виду уже не так несчастен, опять начинает играть и реагировать на окружающих. Прежде медицинский персонал и в этом случае полагал, что ребёнок вернулся в норму. Теперь мы знаем, что фактически ребёнок только поверхностно восстановил своё равновесие… уничтожив любовь к матери. Такой ценой он может справиться со своей потерей.
Не так страшно потерять маму, если она не любима. Воссоединение матери и ребёнка, пережившего стадию «отчуждения», может оказаться горестным для всей семьи. Ребёнок кажется переменившимся, неискренним, эмоционально отдалившимся – по той причине, что его любовь к матери мертва, или, так сказать, заморожена. Из этой стадии вывести его труднее всего.
(Робин Скиннер, Джон Клииз «Семья и как в ней уцелеть»)
