Роды: раздел территорий. Поддержка на родах
Катя Локшина: 5 лет назад у нас в семье появился третий ребенок. И это был наш первый раз, когда роды прошли дома. Самые прекрасные мои роды, и я по-прежнему испытываю почти нежные чувства к моей акушерке, и бесконечную ей благодарность. Нет, не за то, что она кого-то героически «спасла» — спасать было некого, Семен замечательно сам вылез на свет.
А за то чувство мягкой поддержки, за ощущение, что я не одна, что мне больно, но рядом человек, который хорошо меня понимает, не паникует, и, в то же время, не равнодушен. За надетые на меня носки, Господи, это так смешно звучит, правда? В один момент мне стало зябко, и Оля спросила меня: что тебе принести? носки? где они лежат? и она сходила, и нашла носки, и надела их на меня — это было мне нужно в тот момент больше всего на свете, вы не поверите.
И я знаю, что еще много лет уйдет на то, чтобы кто-то в роддоме снизошел до этого — надеть своими ручками на женщину носки, когда ей холодно. (Я в курсе, у них просто нет на это времени. но не только поэтому. А почему — напишу дальше). Я была на своей территории, я принимала душ столько, сколько мне хочется, я сидела на полу в ванной, я мурлыкала какие-то песенки, я попросила в разгар схваток поесть, я в какой-то момент закуталась в одеяло и сидела в нем, как в домике — в общем, если бы все это происходило в роддоме, то мое поведение назвали бы, как минимум, асоциальным.
Сразу скажу, мы не панки, не хиппи, не солнцепоклонники, не сектанты, мой муж — врач, хирург, работающий в официальной медицине и лечащий отнюдь не «наложением рук» или «травками», а при помощи всяческих высоких технологий. Что такое хирургия, сколько она требует самоотдачи и самопожертвования, каков вообще ежедневный труд врача, мне известно не понаслышке. Это мои будни и выходные, я каждый день провожаю не очень выспавшегося доктора на работу, и каждый день встречаю бледную тень доктора после 10-12-часового рабочего дня. А еще ведь звонки домой, и с каждым надо поговорить, успокоить.
И да, имея в нашем распоряжении так много врачебных знакомств, и двое больничных родов в анамнезе, мы с мужем сознательно выбрали роды дома под присмотром акушерки.
Больше всего на свете я бы хотела, чтобы такие роды, как у нас, из подпольных стали официальными, чтобы каждая женщина с неосложненной беременностью могла получать квалифицированную поддержку от районной акушерки на дому с возможностью, если это необходимо, быстрого перевода в дружественную больницу.
Обычно в комментариях пишут о том, «как это рискованно» и как «внезапно в родах все могут умереть». Я прошу: почитайте статистику. Проценты осложнений в зависимости от ведения родов. Реальный опыт тысяч и тысяч домашних акушерок по всему миру. У здоровой женщины, которая получала адекватное наблюдение беременности, риск «внезапно» умереть или потерять ребенка в домашних родах такой же, как у женщины в роддоме. А вот риски травм в родах (как для матери, так и для ребенка), риски дальнейших осложнений, послеродовой депрессии и неудач с грудным вскармливанием — они однозначно выше у тех, кто рожает в роддоме — ссылка на исследование.
Еще один типичный комментарий: «сейчас в роддомах можно рожать, как дома — можно ходить на схватках, можно мужа взять с собой, музыку включить». Нет! Невозможно пока что в роддоме (за р-е-е-едким, редким исключением, громадная минздравовская махина не может так быстро измениться), это не так. И я даже не буду останавливаться на технических подробностях. Здесь о другом: Уважение к Личности.
Недавно вышедшая статья в журнале Clinical Lactation, доктора Кэтлин Кэндалл-Такетт как раз об этом. Вот самые частые жалобы женщин по всему миру касательно их опыта родов в больнице:
- прямое физическое насилие (да, это когда, например, в вас по локоть засовывают руку и производят какие-то манипуляции, не спросив вашего разрешения перед этим. И не реагируя на ваш протест)
- унижение и словесные оскорбления
- принудительные медицинские манипуляции (вас не унижает клизма во время родов? меня очень!)
- отсутствие конфиденциальности (например, когда вы без трусов лежите в кресле, и каждый входящих видит Это)
- сильное вторжение в личную жизнь и личное пространство
Кэндаллл-Такетт ссылается на заявления ВОЗ от 2014 года. И да, опять же, традиционный комментарий: «ВОЗ пишет про развивающиеся страны!»
Смотрите, в США 9% родивших женщин имеют симптомы пост-травматического расстройства, а 18% — пост-травматического стресса, точно такие же, какие бывают у людей после серьезных жизненных потрясений типа изнасилования или природных катаклизмов. По результатам другого исследования, 46% американских женщин описывают опыт своих родов как «травмирующий».
Квалитативные исследования дают еще более пугающие результаты: (Elmir, Schmied, Wilkes, & Jackson, 2010). Матери характеризовали помощь, которую им оказывали в родах, как «варварская», «инвазивная», «ужасная», «бесчеловечная». Женщинам не нравилось, когда на их родах присутствотвало большое количество незнакомых людей, они чувствовали себя беспомощными, безвольными, лишенными права голоса на собственных родах! Некоторые соглашались на такие вмешательства, как кесарево сечение или вакуумная экстракция, только для того, чтобы прекратить унижение, которое они испытывали.
Так вернемся к понятию «уважение». Неужели хороший врач не уважает своих пациенток? Уважает. Просто у него очень много больных. Реально больных людей, которым нужно помогать, которых нужно лечить. И привычка видеть всех, кто появляется в больнице без белого врачебного халата, как пациентов. Между тем, рожающая женщина — не пациентка. Она не болеет. И именно поэтому с ней не надо разговаривать, как с больной, и обращаться, как с пациенткой.
Мы привыкли к послушанию. В стенах больницы мы — гости, а врачи — хозяева. Поэтому все будет по их правилам. И рожать мы будем на кресле не потому, что так рожать комфортнее нам, а потому, что это очень удобное положение для врачебных манипуляций.
А чем удобна обезболенная женщина? Она не страдает? Возможно, хотя я знаю многих, кто не хотел бы потерять контроль над своим телом, своими ногами, и я в их числе, я хочу на своих ногах пойти в душ после родов. Обезболенная женщина молчит, не вертится и спокойно лежит.
Мы привыкли, что в родах кто-то должен командовать, кто-то со стороны. Иначе, кажется, не родим. Поэтому и становятся популярными такие книги, как «Акушер-ха!» Соломатиной, и сериалы по ним снимают, потому что все очень вписывается в наше представление: беременные квочки, кудахчущие и бегающие по больничным коридорам, роняя тапки; видавший виды хирург спасает жизни, умеет крепко ругнуться и всегда все знает лучше этих рожающих кур. Мы приезжаем в роддом с идеей: спасите! Мы ходим, мы извиняемся, мы «слушаем акушерку» — «а то порвешься» — (и все равно потом со швами ходим ведь!). Мы — пациентки. Мы — больные, во всех смыслах.
Это больная система, в которой все с ног на голову. В которой нет Доверия Женскому Телу, в которой нет Уважения к Человеку, к его личному пространству, к его желаниям и традициям.
Как можно что-то поменять в такой системе? Только по запросу со стороны «пациенток». Если женщины будут говорить об этом, будут просить или даже требовать другого отношения к себе, если, в конце концов, сами женщины поверят в свои силы в деле деторождения, системе медленно, но все-таки придется повернуться в нашу сторону. Возможно, мы этого уже не застанем, но нашим дочкам рожать будет уже в разы приятнее.
ФОТО — NHance Photography
