Секс как единение мужа и жены
Мы много говорим о симбиозе матери и дитя. Это потрясающее чудо — когда мама вынашивает своего малыша, как они живут в унисон, как он существует в ритме ее сердца, как его омывают потоки ее крови, он питается всем, чем она, он слышит все, что она, он чувствует каждое ее малейшее изменение, и реагирует даже на мысли! Разве сказано, что мать и дитя будут едины? Хотя, казалось бы, что может быть сильнее и ярче этого символа единства — одно тело, один ритм сердца? Нет.
Сказано — «и будут двое одна плоть». Мать (она же жена) будет единым целым с МУЖЕМ, а не с ребенком. Потому что для чего она ребенку? Чтобы быть единой с ним всю жизнь, как была 9 месяцев? Она только временно получает его, и воспитывает для Той Единственной, ради которой он сотворен, и с кем будет ЕДИНЫМ ЦЕЛЫМ всю сознательную жизнь. А мама уходит на второй план. Вы представляете?! Та, которая 9 месяцев была с ним одним телом, питала его своими соками, уходит на второй план!!!
Разве это не сильнейший пример того, НАСКОЛЬКО ВЫШЕ единение мужа и жены?
Даже выше, чем единение матери и плода! Ведь нам покажется дикой мысль, если женщина в середине беременности вдруг «передумает» и захочет «поменять» своего младенца на чьего-то другого.
Взять развивающийся зародыш, и заменить другим. Дико? Еще как. Но женщина и ее плод в утробе не названы ЕДИНЫМ ЦЕЛЫМ. Единым целым названы муж и жена, вступившие в брак и, как знак этого, в интимные отношения. Не вступившие в интимные отношения и вынужденные поэтому вступить в брак! А вступившие в брак, и как знак этого — в интимные отношения. Как знак брачного завета, как высшая степень единения, подтверждаемая и на физическом уровне проникновением тел одного в другое. Только если представить, какое это удивительное чудо.
Секс как полное единение, как завершение процесса соединения мужчины и женщины в одну плоть, в одно существо, в «мы» вместо двух «я».
Если понимать секс как завершение единения, как знак, что двое стали единым целым, и теперь будут существовать как единый, неразделимый, цельный организм, тогда вопрос о добрачных или внебрачных отношениях нелегитимен. Ведь как можно разорвать единое, и составить новое? Разве можно разбить две тарелки и из половинок первой и второй склеить новую посудину, чтобы было незаметно ни единой зазубринки?
А ведь это простой бытовой пример. Насколько же человек сложнее! Насколько это единение, превращение в «один организм» чудесно и таинственно! Разве может ЕДИНЕНИЕ быть повторено? Как разорвать предыдущее и «склеить» новое? Разве не останется «следов»? Разве «новое» будет столь же единым и прочным?
