Телевизор и насилие

televizor-dlya-rebenka

Елена Маслова, психолог-консультант:

Часть 3. ВЛИЯНИЕ НАСИЛИЯ НА ТЕЛЕВИДЕНИИ НА ИГРУ ДОШКОЛЬНИКОВ

Рост числа телевизионных каналов приводит к появлению большого количества передач и фильмов, предназначенных специально для детей, однако даже они подчас оказываются перенасыщенными агрессивными персонажами и сценами насилия. Существует мнение, оправдывающее подобное положение тем, что агрессия является неотъемлемой частью нашего мира и культуры и телевидение только подготавливает ребенка к жизни в обществе.

Ряд клиницистов и исследователей – Дж. Гарбарино, К. Костельни, Н. Дубров – пишут, что современные дети прямо или же косвенно, через средства массовой информации, встречаются со все большим количеством насилия.

22 апреля 1999 г. «Зюддойче цайтунг» замечала: «Статистики утверждают, что в среднем за свою жизнь вплоть до поступления в колледж молодой человек мог увидеть в масс-медиа изображения более чем 200 000 преступлений, связанных с насилием, и репортажи о примерно 16 000 убийствах — по телевизору».

Дошкольники обучаются социальным навыкам, подражая действиям других людей: родителей, сверстников, героев книг, фильмов и телепередач. Лабораторные исследования показали, что после просмотра видеофильмов, содержащих сцены насилия, дети начинают вести себя более агрессивно, подражая экранным героям.

Степень точности, с которой ребенок будет имитировать поведение актера, очень сильно зависит от «результатов» действий персонажа. Если в фильме герой побеждает, «вознаграждается» за свои действия, то дети, скорее всего, будут воспроизводить его поведение, если он проигрывает и «наказан», то нет. Присутствие родителей и их отношение к просматриваемому, замечания по поводу происходящего на экране также влияют на то, будет ли ребенок имитировать увиденное.

Чрезмерная демонстрация на телевидении сцен насилия не только стимулирует временное ситуативное повышение агрессивности у детей, но и способствует усвоению и закреплению у них моделей агрессивного поведения, которые по мере взросления ребенка могут превратиться в асоциальные и даже криминальные поступки.

По мнению таких теоретиков, как А. Бандура, большинство особенностей нашего поведения развивается в основном путем подражания моделям. Этот автор полагает, что если воспитатели ребенка (родители, учителя) проявляют агрессивность, то и ребенок, подражая им, станет агрессивным. Если же модель будет наказана за свою агрессивность, это уменьшит проявления агрессивности у ребенка. Таким образом, по представлениям сторон¬ников этой теории агрессивность – продукт самого обыкновенного обучения. Она развивается, поддерживается или уменьшается просто в результате наблюдения сцен агрессии и учета ее видимых последствий для агрессивного человека. Какова же в этом роль телевидения?

Вот уже около 20 лет, в основном в Северной Америке, не ослабевает интерес к роли телепередач с демонстрацией актов насилия.

Н. Фельзенталь попытался сгруппировать данные различных исследователей, связав их с тремя гипотезами.
Гипотеза модели. Она опирается на теорию социального обучения, согласно которой жестокие герои фильмов (в том числе мультипликационных) служат моделями для реальной жизни (Э. Д. МакКарти). Тогда для уменьшения жестокости важно было бы, по мнению сторонников этой теории, сократить число сцен насилия и заменить их лучше сценами, демонстрирующими сотрудничество между людьми.

Гипотеза катализатора. Согласно этой гипотезе, жестокие сцены служат стимулом для появления импульсов агрессивности у определенного рода лиц, у которых эти сцены как бы отключают тормоза (по принципу катализатора, присутствие которого способно ускорять химическую реакцию).

Гипотеза катарсиса. Эта гипотеза основана на результатах ряда исследований (Р. М. Каплан, Р. Д. Сингер, Р. Горни), которые, напротив, указывают скорее на то, что демонстрация ребенку сцен насилия вызывает у него уменьшение агрессивности: при виде таких сцен происходит ослабление агрессивной напряженности – своего рода катарсис. Если вначале они усиливали степень активации организма (вызывали учащение ритма сердца и дыхания), то, в конце концов, чувствительность к сценам жестокости уменьшается, что сопровождается понижением физиологических реакций, а также безразличием к актам жестокости, на которые было бы естественно реагировать.

Таким образом, оказался неразрешимым вопрос, побуждают ли детей сцены насилия на экране подражать им на практике. Некоторые исследователи годами упрямо держались тезиса, что телевидение устраняет агрессивность, поскольку дает возможность пережить агрессивное влечение не в реальности, а в воображении, или хотя бы сдерживает его, возбуждая страх перед экранным образом. И все-таки исследователи не могут, в конечном счете, игнорировать понимание того, что «ни благонамеренная, но преуменьшающая опасность теория катарсиса, ни теория сдерживания не могут считаться достаточно надежными: вредоносные воздействия тут вполне возможны — даже если их причинную обусловленность еще нельзя доказать неопровержимо» (С. Ибидем).

Л. Хьюсмен и Джо Мойз не согласны с бытующим мнением о том, что телевизионное насилие не вызывает значимого эффекта из-за нереальности происходящего на экране, так как дети младше одиннадцати лет не способны провести четкую границу между фантазией и жизнью.

А взрослые, которые осуждают настоящие убийства, считают нормальными ежедневные убийства на телеэкране и дают детям с младенческого возраста по каплям принимать весть: стрельба по людям — всего лишь шутка и больше ничего. Они полагаются на то, что дети прекрасно умеют отличать фикцию от реальности.

Американский военный психолог Дэйв Гросмен в 1999г. настоятельно предупреждал общественность, что «показы насилия в масс-медиа» запускают у детей и подростков как раз те психические механизмы, с помощью которых профессиональных солдат учат убивать.

Дети теперь имеют дело с возросшим объемом материала, содержащего насилие, который они стараются понять и в какой-то степени взять под контроль. В их распоряжении имеется также обогащенный репертуар моделей насильственного поведения, которые они пытаются ввести в свою игру. В этих обстоятельствах естественно ожидать, что они будут все больше играть в содержащие насилие игры. Однако в то время как дети, все чаще встречаясь с насилием, привносят соответствующий материал в свою игру, существуют другие факторы, которые, по-видимому, подрывают их усилия, направленные на интеграцию этих содержаний.

Злодеев в художественных и мультипликационных фильмах узнают обычно по их склонности к насилию. Но все чаще герои, олицетворяющие добро, пользуются аналогичными приемами. Во многих телефильмах так называемый хэппи-энд происходит только благодаря выстрелу из лазерного пистолета или вмешательству брутального полицейского робота. Подобная продукция критикуется педагогами и психологами не только по причине насилия и агрессивности, но и потому, что она подавляет конструктивные способности детей, лишает их удовольствия придумывать игры самим.

Как уже упоминалось, осуществляемая с помощью детских программ реклама целых серий игрушек — сравнительно новое явление, зародившееся в 1984г. Как пишут К. Пейдж и Д. Левин, девять из десяти наиболее продаваемых игрушек имеют свои телевизионные шоу, причем семь из этих девяти фигурировали в сюжетах, содержащих насилие. После того, как с помощью телевидения стало возможным рекламировать и, по сути, продавать детям насилие, детская игровая культура стала испытывать сокрушительные вторжения хитов, среди которых: Повелители Вселенной, Дж. И. Джо, Трансформеры, Охотники за привидениями, Черепашки Ниндзя и Могучие Рейнджеры. Согласно исследованию Дж. М. Лайсоски, каждая последующая программа содержит больше насилия, чем предыдущая. Черепашки Ниндзя имеют в среднем пятьдесят актов насилия на каждый получасовой эпизод, в то время как Могучие Рейнджеры насчитывают их свыше сотни.

Насилие в играх у детей

Почти сразу после отмены контроля детских телепрограмм, по данным К. Пейдж и Д. Левин, воспитатели и педагоги начали сообщать о проблемах, связанных с насилием в играх. Похоже, что у некоторых детей игра стала все более сосредотачиваться на темах и содержаниях, включающих насилие. Дети играли в борьбу и войну, они чаще делали вид, что травмируют друг друга, и использовали больше игрушечного оружия. По мнению педагогов, возросло количество случаев, когда дети для разрешения конфликтов прибегали к настоящим дракам. Они также говорили о возросшей частоте реальных травм у детей и связывали это с учащением драк в процессе игры. Прекратить, ограничить или перенаправить игру становилось все труднее: взрослые сталкивались с тем, что некоторые дети за их спинами устраивали «партизанские» войны.

Педагоги и родители сообщали не только о том, что чаще наблюдают у детей игры, включающие насилие, и испытывают больше трудностей, пытаясь справиться с ними. Они также описывали особый вид боевой игры, подобный игре в Могучих Рейнджеров, когда дети сосредотачивались на трех действиях, которые должны выполнять игрушки: толкание ногой, режущие удары в стиле карате, а также смена лиц школьников с внешностью актеров шоу на супергероев Могучих Рейнджеров в масках и обратно. Такая игра узконаправленна и стереотипна, дети часто выбирают роли хороших телевизионных персонажей, сражающихся с плохими. Согласно исследованию С. Боязиса, Г. Матилло и К. Несбитта, после того, как дети смотрели по телевизору программы с участием таких персонажей, их игры и взаимодействия оказывались значительно более агрессивными, чем игры детей, в последнее время не видевших подобных телепередач. Наконец, воспитатели добавляли, что игра такого рода не развивается и не меняется со временем. Как замечают К. Пейдж и Д. Левин, один из наиболее поразительных аспектов описаний этих игр состоит в том, что, откуда бы эти описания ни поступали, они обладали удивительным сходством. Они не содержали сведений о разнообразных вариациях и нюансах, в отличие, например, от игр в бомбардировку в Оклахома-сити и спасение динозавров.

Если дети в большей степени имитируют увиденное ими насилие, вместо того, чтобы проработать его более осмысленным образом, есть опасность, что они просто ассимилируют это насилие, не сформировав достаточно реалистичный взгляд на него и не трансформировав его в социально позитивные решения. В таком случае они, как считают К. Пейдж и Д. Левин, фиксируются на аспектах насилия и агрессии и не используют игру для того, чтобы создать репертуар позитивных, ненасильственных ответов на насилие…»

Елена Маслова, Москва, психолог-консультант

Читайте также:
ЧАСТЬ 4. Телевизор и дети. Игра
ЧАСТЬ 5. Телевизор и дети. Речь

[jetpack-related-posts]

Статьи по теме

О проекте

Концепция портала СОЗНАТЕЛЬНО.РУ отражает вдумчивый, научно обоснованный и естественный подход к воспитанию детей, здоровью семьи, построению добрых и гармоничных отношений. Собранная здесь информация будет наиболее интересна настоящим

читать подробнее

Контакты

© 2009-2024. СОЗНАТЕЛЬНО.РУ. Все права защищены.

Яндекс.Метрика
Яндекс.Метрика