Юлия Шелепина: «Возносить ребенка на пьедестал — самая опасная родительская ошибка»
Продолжение. Начало в статье «Материнская жертва оборачивается несчастливой жизнью ребенка».
Екатерина Осоченко: С Юлей Шелепиной, повитухой, целительницей, исследовательницей русских околородовых и повивальных традиций мы знакомы уже несколько лет. И для меня каждая встреча с ней – возможность заглянуть в глубокий колодец женской житейской мудрости.
На этот раз мы обе участвовали в Фестивале здорового родительства «Зарождение» в Екатеринбурге, и обратно нам случилось лететь в одном самолёте. На Фестивале Юля выступала с лекцией на тему славянских повивальных традиций, и один момент «зацепил» её особенно сильно. Этим она и поделилась во время полёта – а диктофон в подобных путешествиях всегда со мной.
Беседа в итоге получилась большая и очень глубокая. Начали с родов, постепенно вышли на ошибки современного воспитания, поговорили о синдроме дефицита внимания и гиперактивных детях, о вредной свободе выбора и том, куда катится мир, а закончили тем, что же можно со всем этим сделать.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«ВОЗНОСИТЬ РЕБЁНКА НА ПЬЕДЕСТАЛ – ОЧЕНЬ ОПАСНАЯ РОДИТЕЛЬСКАЯ ОШИБКА»
Катя Осоченко: Вот ты собираешь русские повивальные, послеродовые, воспитательные, семейные традиции… Что ты скажешь о современной тенденции – считать ребёнка едва ли не богом?
Юля Шелепина: Так ведь у нас и сами-то молодые родители – все сплошь боги и гуру. И рожают они только маленьких гуру, богов и полубогов. Поклоняются своим детям. И из этих детей потом не вырастает ровным счётом ничего, только калечится психика.
— Почему-то так и думала, что ты это скажешь.
— Катя, ну никогда в традиции (которым так сейчас модно отдавать дань уважения) – никогда в традиционном том же славянском обществе не относились к детям, как к богам! Их очень рано вводили в жизнь. И воспитывали в таком плане: «деточка, вот тебе семь лет наступило – вперёд! Начинаешь взрослеть – вот твои обязанности. Заболеешь – мы тебя полечим, а не получится — похороним»…
— …и родим следующего. Ведь нам нужна рабочая сила.
— Совершенно верно! Была жизнь тяжёлая, никто без дела не сидел! … А сейчас жизнь лёгкая слишком. Вот родители и маются дурью.
— Это когда приплясывают вокруг ребёнка?
— Да! И мне кажется очень важным сказать об этом. Ведь разваливаются семьи из-за этого! А важно ещё и то, что этот культ поклонения ребёнку начинается, как правило, с женщины – ведь редкий мужчина начнёт по собственной инициативе превозносить ребёнка до непостижимых высот.
— Ага, и добровольно при этом откажется от положенной ему по праву роли главы семьи!
— Вот именно! Главная же ошибка большинства современных матерей в том, что для них главой семьи становится ребёнок. И они заставляют и мужчину подчиняться этому порядку: расписание сна, режим принятия пищи, культурная программа – всё в семье подстраивается под ритм и желания ребёнка. Но так не должно быть!
— А как должно быть, как оно – традиционно для нашего общества?
— Традиция наша русская говорит о том, что главным для женщины всегда был муж. А уж затем – ребёнок.
— Хм, ну так-то – да. Даже на физическом уровне: дети – это следствие любви мужчины и женщины. А не наоборот.
— Да, совершенно верно! И всегда первых в семье кормили мужиков, которые пришли с поля. А потом уже, в конце, за стол сажались дети. Это был общий стол, все за ним собирались, и первую ложку всегда брал отец – кормилец. Потом – женщины, старики, и уж в конце – подгребали дети
— А сейчас получается, субординация нарушена…
— Да, сейчас ребёнок стал смыслом жизни всей семьи, центром Вселенной – прежде всего для самой матери. Он занял место главы семьи, место мужчины в её постели и у груди.
— Постой-постой! А что такое с грудью? Разве плохо, что мать держит ребёнка при теле, кормит грудью и всё такое прочее, прекрасно гуманное, актуальное естественно-родительское..?
— Совсем неплохо! Но – в разумных пределах. Грудничкового возраста – да. Но, простите меня, когда подросшие уже дети спят в постели с матерью, а мужчина – глава семьи, вообще-то, говоря! – ютится где-то в лучшем случае на диванчике в гостиной – то это не есть здоровая ситуация! Это калечит психику ребёнка – во-первых. А во-вторых, это говорит о безусловно присутствующих психологических проблемах у женщины.
— Так-так-так! С этого места – поподробнее. В современной родительской среде вопрос совместного сна и окончания грудного вскармливания очень дискуссионный! Давай конкретно: до какого возраста, как ты считаешь, оптимально матери держать ребёнка «при теле» (у груди, в постели…)?
— Раньше кормили грудью до года, максимум – полутора, а потом наступала следующая беременность, и ребёнок уже переставал быть самым маленьким в семье. Это – что касается исконных наших традиций.
— И что, ты предлагаешь вернуться к патриархату?
— Я ничего не предлагаю – я говорю, как это было в традиционном российском обществе. Конечно, наша жизнь сейчас поменялась. Кто-то, наоборот, не кормит грудью вообще – многим занятым современным мамам это удобнее. А кто-то кормит грудью, вы извините меня, до девяти лет. Честное слово – мне известен такой случай! И этот человек консультирует других мам по вопросам грудного вскармливания, и считает, что с ней самой-то – всё в порядке! И это – выбор каждого: как кормить, как организовывать свою личную жизнь и своё пространство. И каким образом калечить психику своего ребёнка.
— Каким вырастает ребёнок в результате этой пьедестализации – когда он становится главным в своей семье с рождения, поправ и папу, и маму?
— Бедные эти дети. Они травмируются уже одним этим порядком вещей – они лишены детства, ты понимаешь? Ведь роль главы – она обременяется ответственностью. И, едва только родившись, даже не осознавая её – он уже несёт эту непосильную ношу ответственности за выбор всех членов семьи: куда идти, как жить, где работать, как отдыхать… А впоследствии он подрастает – и невротизация продолжается в том, что маленькому ребёнку даётся слишком много выбора.
— О! Прекрасные слова! Хочу подробнее поговорить об этом. Свобода выбора – это так модно сейчас! И ты говоришь, это приводит к невротизации?!
— Ну конечно! Вот ребёнка маленького приводят в магазин и говорят: «выбирай». И? Это заканчивается истерикой всегда! Не нужен ребёнку выбор – это слишком тяжкое бремя.
— Звучит вызывающе! Объясни.
— Ну вот смотрите. В советском нашем детстве выбор заканчивался просто: у нас не было ничего.
— Так это разве хорошо, Юля?
— Не знаю, хорошо ли, но это оставляло нам шанс на мечту и приводило к необходимости трудиться.
— Заработать себе подарок за отличные оценки в школе?
— Не вижу в этом ничего плохого. Вот хочет ребёнок, скажем, компьютер или велосипед. И ему говорили: «понимаешь, это невозможно сейчас – это очень дорого. Давай ты закончишь год на «4» и «5», и тогда мы подумаем. И заодно подкопим денег».
— Но насколько это справедливо – заставлять ребёнка зарабатывать то, что ему необходимо?
— В том то и дело, что речь здесь не идёт о предмете первой необходимости! Мы же не заставляем его заработать себе на кусок хлеба или на одежду!
— Но, всё равно: насколько правильно заставлять его выслуживаться?
— Это не выслуживание! Это очень хороший воспитательный инструмент – человек учится трудиться и – да! – зарабатывать. Что в этом плохого? Мы же не говорим: «принесёшь пятёрку – я накормлю тебя ужином».
— … или того хуже: «принеси пятёрку – и я буду тебя любить»…
— Вот именно! Право на еду, одежду, безопасность и нашу поддержку и любовь мы не заставляем его зарабатывать – всё это базовые необходимости, которые мы ему даём всегда, по умолчанию и без всяких усилий с его стороны. Просто потому что это наша прямая обязанность как родителей. Но что-то сверх необходимого и достаточного – да, пусть учится зарабатывать. Если он это заработает, заслужит – он будет больше уважать себя.
— И, наверное, больше ценить то, что имеет?
— Вот-вот!
— Давай всё-таки уточним, о каком возрасте сейчас идёт речь: маленького, в 3-4 года – тоже надо заставлять заслуживать подарки?
— Нет, в этом возрасте заслуживать ещё рано. Более того, маленького, в 3-4 года, мы никогда не ведём в магазин, чтобы он «выбрал» себе игрушку!
— Знаешь, честно говоря, я бы советовала вовсе не водить ребёнка в магазин, никогда вообще, ни за игрушками, ни за продуктами…
— Просто с ребёнком надо договариваться заранее. Даже с трёхлетним можно договориться. Совсем в магазин не ходить никогда – не получится. Но есть один замечательный приём – называется визуальные карты покупок. Это методика, по которой работают психологи с аутичными детьми, но они прекрасно подходят и здоровым детям.
— Это что за визуальная карта такая?
— Рассказываю. Ещё перед выходом из дома мы обсуждаем: куда мы идём и зачем. Первым делом открываем холодильник: смотрим, что есть, чего нет. Обсуждаем: что надо купить, а без чего проживём. Затем берём лист бумаги и картинки (из журналов, из альбомов, наклейки или сами рисуем – неважно) и наклеиваем на лист то, что надо купить: молоко, хлеб, огурцы, яблоки… если ребёнок уже пишет – пусть с вашей помощью сам список этот напишет. И лишь затем мы отправляемся в магазин. Этот список (или визуальная карта – в случае с малышами) здорово помогает сохранить осознанность, целеустремлённость в магазине – не забыть, что мы хотели купить, и вообще, зачем мы в магазин-то пошли…
— Знаешь, скажу по секрету, иногда такая вот «карта» или список покупок – и взрослому-то сильно помогает, особенно в современных магазинах, где всё разложено так, что не захочешь – а купишь.
— Это точно. Современный мир изобилует рекламой и всякого рода хотелками. Но избегание – это тоже не метод. Надо научиться жить в этом мире. Сохранять ясность сознания. И получить иммунитет к его трудным вещам.
— Я бы хотела вернуться к моменту «зарабатывания» ребёнком себе каких-то предметов не первой необходимости – того же велосипеда, например. Ну допустим, да, можно договориться, что крупная покупка будет совершена через какое-то время, когда в семье появятся деньги… Но чтобы после его каких-то определённых заслуг….
— Ну а что в этом такого, Катя? Ведь когда-то он вырастет, выйдет в этот мир, и ему надо будет зарабатывать себе на жизнь. Мы все сталкиваемся с этой необходимостью. И пусть лучше он осознает, прочувствует этот механизм как можно раньше. Если есть что-то, чего вам необходимо добиться от ребёнка (например, той же отличной учёбы), а ему от вас нужен велосипед – ничего нет плохого в том, что вы с ним заключите некую устную договорённость о том, при каких условиях каждый из вас получит желаемое.
— Ну хорошо. Дай мне время – я побуду с этим и попробую изменить своё отношение к «зарабатыванию» ребёнком различных благ. А как ты относишься к тому, что некоторые родители платят ребёнку «живыми» деньгами – за те же оценки, за вынесенный мусор?..
— О! вот это как раз большая ошибка! Не должен ребёнок получать зарплату от родителей! Одежду, питание, предметы первой необходимости – да, предметы сверх того – по обсуждению, но только не деньги. Реальную заработную плату он может получать, например, если ему уже лет 14 и он сам пошёл куда-то подработать себе на сверх-необходимые нужды.
— Расскажи, почему?
— Хм… Знаешь, наверное, потому, что это привносит в семейные отношения рыночный элемент. И семья перестаёт существовать как единый организм – а превращается в кооператив, где у каждого члена – свои интересы. Это неправильно. Я наблюдала случай, когда мама назначила сыну плату за пятёрки. И вот пришло трудное время для семьи, денег стало не хватать – а тут как раз сын пришёл с калькулятором и заявил: «ты должна мне 750 рублей». Мать попыталась донести до него: «времена трудные, не хватает на самое нужное…» — подросток не мог этого понять. «Ну как же, ведь ты мне сама назначила зарплату – плати!»
— как ты думаешь, почему сейчас так много родителей превозносят своих детей, вращают всю семью вокруг ребёнка? Эта детоцентричность – тенденция современного родительства…
— Обычно во главу угла ставят ребёнка, который трудно достался. Который зачался с пятого-десятого ЭКО. Или который изначально планировался как единственный. Есть такая позиция родительская, которая очень калечит жизнь самого ребёнка. Она звучит как «у моего ребёнка должно быть всё самое лучшее». Комната, педагоги, игрушки – «всё, что ты захочешь, милый, — всё к твоим ногам». И от этого происходит быстрое пресыщение.
— Он как бы уже ничего и не хочет – у него всё и так есть..
— Да! Он лишается мечты. А мечта – должна быть, без мечты никак. И к этой мечте должен быть достаточно длинный путь, который он должен проделать сам. А когда он только захотел – ему тут же купили – это не мечта, это путь к пресыщенности. Наступает разочарование в жизни: что бы я ни получил, мне всё равно будет мало.
Продолжение следует
