Дети. Как природа и культура формируют наши подходы к воспитанию
Глава из книги Мередит Смолл «Дети. Как природа и культура формируют наши подходы к воспитанию»
Купить печатную или электронную книгу на сайте издательства «СветЛо»
Теневая сторона детства
На протяжении тринадцати лет антрополог Марк Флинн из Миссурийского университета изучал воздействие семейных конфликтов на детей в сельской местности о. Доминика, записывая не только их поведение, но и самочувствие. Доктор Флинн составлял графики их роста, брал образцы слюны на анализ уровня кортизола и иммуноглобулина, сверялся с медицинскими записями в местной клинике, дважды в неделю проверял, все ли здоровы, и, как этнограф, записывал, из чего складывается их повседневная жизнь. Все это он делает для того, чтобы изучить влияние стресса на здоровье детей. В отличие от исследований, проводящихся в лабораториях, которые приносят лишь изолированную информацию о стрессе, доктор Флинн надеялся, что его работа учтет весь спектр взаимоотношений в семье на протяжении нескольких поколений и поможет понять, как дети справляются с превратностями судьбы.
Он выяснил, что более всех других факторов на здоровье и благополучии детей сказываются эмоциональные травмы в семье, а травмы эти есть везде, вне зависимости от культуры, страны или типа семьи.
В прошлом социологи полагали, что теневая сторона человеческого поведения — следствие недостатков культуры, что само общество порождает демонов и что социальные беды можно исцелить только социальными преобразованиями. Марк Флинн — один из ученых, занимающихся направлением в науке, называемым эволюционной биологией. Эти исследователи — специалисты по теории эволюции, и они смотрят на проблему «общественных бед» в ином ключе. Их исследования не так давно продемонстрировали, что значительная часть страданий, причиняемых детям, укладывается в рамки прогнозируемого теорией эволюции поведения. И хотя такой подход к проблеме не облегчает эти страдания и не оправдывает их причинение, он помогает нам понять, почему же для столь многих детство оказывается настолько сложным периодом.
Эволюционный (или биологический) подход позволяет нам еще на шаг приблизиться к пониманию того, каким образом дети реагируют на неприятности и как большинство из них справляется с их последствиями. Подходя к вопросу столь основательно, мы лучше предскажем, каким детям опасность может угрожать больше других, и зададим более широкий и научно обоснованный контекст для их защиты.
Стресс у детей
Дети могут испытывать стресс по поводу будничных происшествий. Некоторым в школе не просто скучно — им там плохо. Другие могут испытывать стресс из-за того, что хотели бы добиться успехов в спорте, стать одним из «своих» в какой-то группе или выглядеть по-другому. Многие в детстве сталкиваются с насилием дома или вследствие беспорядков в обществе — гражданской войны или политического конфликта. Вообще-то говоря, идея, что детство — это пора радости, пора без забот — изобретение недавнее, пришедшее в Америку и Европу лишь с общим изобилием. Но даже дети из обеспеченных семей могут не выдерживать стресса. Зачастую стресс — явление субъективное, а не некий факт.
Марк Флинн прибыл на остров Доминика в 1988 году. Исследователь хотел сосредоточиться на детях и выяснить, что в их жизни вызывает стресс и как они с этим стрессом справляются. Должно быть, думал он, главный фактор стресса — это нищета. У детей из малообеспеченных семей не только меньше всего — игрушек, книг, одежды, развлечений, у них еще и хуже с питанием, медицинским обеспечением, меньше шансов получить хорошее образование, и родители их всегда беспокоятся, где бы заработать еще денег.
Доктор Флинн хотел пойти на шаг дальше своих коллег-антропологов. Он собирался делать все обычные этнографические записи (то есть наблюдать за людьми и опрашивать их), но на Доминике он хотел проследить и за их физиологическими показателями тоже. В слюне, оказывается, содержится кортизол — гормон, вырабатывающийся при стрессе. Когда человек не уверен в завтрашнем дне или не знает, что ему делать, его тело реагирует. Кортизол повышает уровень энергии в организме, стимулирует иммунитет и активизирует работу мозга. Иными словами, кортизол — это гормон, от которого человек становится начеку. И когда предполагаемые неприятности краткосрочны, это весьма кстати. «Без кортизола, — объясняет доктор Флинн, — люди не могут справляться с повседневными происшествиями». Но со временем те же самые механизмы начинают человеку вредить. При постоянном стрессе иммунная система становится уязвима, человек хуже думает, а темпы его роста и развития замедляются. В конечном счете продолжительный стресс связывают с развитием аутоиммунных заболеваний, низкой сопротивляемостью инфекционным заболеваниям и многими другими проблемами со здоровьем. Так что встроенные у нас в психику системы сигнализации, которые появились для того, чтобы наши тела могли лучше справляться со случайными угрозами, начинают вредить нам, если угроза не проходит слишком долго.
Для детей воздействие стабильно повышенного уровня кортизола может быть особенно вредоносным. Дети постоянно растут, однако стрессовые реакции приостанавливают развитие многих систем организма. Если стресс продолжается много дней или недель и ресурсы тела перенаправляются на отражение предполагаемой угрозы, эти системы начинают серьезно страдать. У детей вызванный постоянным стрессом нестандартно высокий уровень кортизола замедляет рост и наступление половой зрелости. К тому же повышенный уровень кортизола замедляет рост клеток мозга. Стресс также подавляет иммунитет, делая детей восприимчивыми к заболеваниям верхних дыхательных путей и диарее — заболеваниям, которые у малышей часто приводят к смертельному исходу. А еще перенесенные в детстве стрессы убивают людей во взрослом возрасте. Беспокоиться по поводу детских стрессов стоит еще и потому, что именно в этом возрасте люди учатся справляться со стрессом и привычки эти остаются с нами на всю жизнь. А некоторые последствия для здоровья начинают сказываться, только когда мы уже становимся старше. Ученые все чаще обнаруживают, что многие взрослые болезни, те, что подкашивают человека в сорок или пятьдесят — сердечно-сосудистые заболевания и тому подобное, — прослеживаются уже в детстве, закладываются именно тогда.
Дети из американских семей среднего достатка могут быть подвержены стрессу не меньше, чем их сверстники, живущие в более жестких экономических или социальных условиях. В нашем чрезмерно напряженном образе жизни есть много того, что ставит перед детьми невыполнимые задачи и требует от них напряжения всех ресурсов. Заставляет замахиваться слишком высоко и брать на себя больше, чем они могут потянуть. Всевозможные кружки, недосып и сложный уклад жизни в семье могут не давать ребенку как следует отдохнуть. А ведь есть еще и отметки, успеваемость, давление со стороны сверстников. Детям тоже приходится иметь дело со стрессом, это не что-то, что возникает только во взрослом возрасте.
Проведя на Доминике большую часть времени с 1988 по 2000 год, доктор Флинн накопил данные, которые однозначно указывают на то, что стресс почти не зависит от социоэкономического уровня, рациона, уровня образования или любых бед, которые, как нам кажется, преследуют человеческое общество. Вместо этого данные подчеркивают значимость базового вопроса стабильности семьи. Раз за разом Флинн фиксировал тот факт, что, когда в семье происходит нечто эмоционально травмирующее — скажем, когда ругаются отец с матерью, или когда отец уходит из дома, или когда бабушка дает ребенку затрещину, — организм детей на это реагирует. У них поднимается уровень кортизола, а через несколько дней они заболевают. Дети испытывают стресс из-за ссор родителей, вражды в доме и когда их бьют родители или воспитатели. И насколько можно судить, в зависимости от пола дети реагируют на такой стресс по-разному. Когда отец или мать на несколько дней отлучаются из дома, даже если поездка была запланирована, и у мальчиков, и у девочек наблюдается умеренный выброс кортизола. Но по мере взросления девочки начинают переносить разлуку с матерью болезненнее.
Обнаружилось также, что на уровень стресса у детей влияет фактический состав семьи. У детей, которые живут с обоими биологическими родителями, уровень кортизола ниже, чем у тех, кто живет в семье с одним родным и одним приемным родителем или с одним биологическим родителем, которому родственники не помогают заботиться о ребенке. Реакция также зависит и от пола ребенка. У мальчиков, живущих без отца, в младенчестве наблюдается низкий уровень кортизола, и они растут медленнее сверстников из полных семей. Постоянно пониженный уровень гормонов у детей или у взрослых ненормален. Такая гормональная картина указывает на нездоровую, подавленную реакцию выработки кортизола, при которой человек не может справляться с повседневными стрессогенными факторами. Иными словами, для ребенка жизненно важно иметь полную семью или родственников, которые всегда готовы помочь. «Характер взаимоотношений в семье, — делает вывод ученый, — является ключевым психосоциальным фактором стресса в жизни ребенка».
Нам также важно понять, что то, как страдают от стресса дети, живущие в небольшом поселке на острове посреди Карибского моря, — всего лишь пример того, как стресс воздействует на детей в других странах. Иными словами, болезненно реагировать на эмоциональные травмы в семье свойственно всем людям без исключения.
Вам эта мысль может показаться неожиданной, но есть мнение, что модель социального устройства, пропагандируемая на Западе — модель нуклеарной семьи, — делает детей еще более беззащитными перед превратностями жизни в их семьях. На островах Карибского моря и в большинстве других экономически менее развитых стран и регионов семьи включают в себя расширенную сеть родственников. При таком укладе детям всегда есть на кого положиться. В доме родителя-одиночки или неподалеку обычно живут их собственные родители. Если отец бросает семью, всегда есть дедушки, дяди и двоюродные братья, которые могут его заместить. Когда мама и папа ссорятся, дети в любой момент могут пойти в соседний дом и побыть c бабушкой. В этом смысле в плане устойчивости к стрессу дети в индустриально развитых странах могут быть менее обеспечены, чем дети бедняков, а ведь, возможно, это именно тот аспект, от которого на самом деле и зависит здоровая и счастливая жизнь.
Открытия доктора Флинна важны как раз тем, что они затрагивают саму сущность детства. У нас на Западе считается, что дети должны быть независимыми и самодостаточными, чтобы их счастье зависело только от них самих. Но миллионы лет эволюции сформировали человека так, что ему обязательно нужно быть неотъемлемой частью заботящейся о нем стабильной семьи. Когда данное условие не выполняется, это причиняет детям страдания и навеки омрачает их жизнь.
Худший вариант развития событий
Невозможно было бы писать о детях и теневой стороне детства, не упомянув о насилии в отношении детей и их убийств. Конечно, в западной культуре о насилии в отношении детей пишется множество книг и статей. И конечно, многие ученые анализировали и писали о его причинах и о том, как можно было бы оградить детей от опасности. Что может добавить к этой массе социологических исследований и практических советов теория эволюции, с позиций которой написана данная книга?
Как это ни удивительно, исследования в области эволюционной биологии и антропологии помогли вскрыть некоторые основополагающие механизмы насилия в отношении детей, а самоотверженно трудящимся на благо их защиты социальным работникам предоставили столь необходимый научный контекст.
С точки зрения эволюции — по крайней мере, на первый взгляд, — причинение вреда детям лишено какого бы то ни было смысла. Дети — носители генетической информации своих родителей, и те должны хотеть, чтобы они дорастали до половой зрелости и преумножали их генетическое наследие, заводя собственных детей. С точки зрения эволюции, семья должна быть безопасной средой, в которой дети рождаются, растут и из которой выходят, чтобы создать свои собственные семьи. Но в жизни не все так просто. Из работ по проблеме стресса у детей мы знаем, что временами семья может оказываться для них наименее безопасным местом, в особенности если в доме царит насилие. Исследование Марка Флинна показало, что дети особенно страдают от психологических конфликтов в семье.
У некоторых детей риск, что именно их сделают жертвами насилия, выше, чем у других. Специалисты по эволюционной биологии Мартин Дали и Марго Уилсон собирали данные о составе семей и насилии по отношению к детям на основании отчетов полиции, телефонных опросов и данных управления статистики Канады. Данные эти последовательно доказывают, что приемные дети оказываются жертвами насилия и убийства намного чаще, чем дети, живущие с обоими или одним биологическим родителем. К примеру, в одном исследовании показано, что у детей дошкольного возраста, живущих с одним биологическим и одним приемным родителем, вероятность подвергнуться насилию в 40 раз выше. Есть и иные факторы риска. Проблемы возникают из-за возраста матери, стрессов, вызванных нищетой, субъективно оцениваемых проблем со здоровьем ребенка или младенца (непропорционально высокий процент малолетних жертв насилия — это дети с врожденным уродством) и особенно возраста ребенка (чем дети старше, тем реже они становятся жертвами насилия). Но ни один из этих факторов не способен предсказать вероятность насилия так, как это можно сделать, взглянув на степень родства. Как пишут Дали и Уилсон, «с точки зрения насилия по отношению к детям, факт проживания с приемными родителями как таковой остается главнейшим из факторов риска, известных современной науке».
Другие исследователи, изучавшие страны с отличной от нашей культурой, приходили к тем же выводам. К примеру, Марк Флинн, работая на острове Тринидад, обнаружил, что отчимы прямо признают, что о своих собственных детях они заботятся больше, чем о приемных, и что те чаще ведут себя по отношению к ним враждебно. Еще важнее то, что на Тринидаде у детей, выросших с приемными родителями, бывает меньше своих детей, чем у тех, что росли в родной семье. Это указывает на то, что присутствие данного фактора даже без непосредственного насилия в отношении ребенка уже отрицательно сказывается на его репродуктивной успешности.
Для Дали, Уилсон и прочих изучавших эти данные специалистов тот факт, что проживание ребенка с приемными родителями повышает его шанс стать жертвой насилия, согласуется с логикой естественного отбора, хотя логика эта и неприятна. У нашего вида воспитание детей требует от родителей непомерных затрат времени и усилий. Ребенок на протяжении многих лет требует регулярного вложения средств. Биологические родители вынуждены их вкладывать с той целью, чтобы успешно передать будущим поколениям свои гены. Но у приемных родителей с неродными детьми нет общих генов; они попросту не заинтересованы — по крайней мере, с точки зрения соображений естественного отбора — заботиться о ребенке с равной степенью самоотдачи и внимания.
С учетом того, как много в наше время на Западе смешанных семей с детьми от предыдущих браков, указания на то, что неродные дети входят в группу риска, не могут не тревожить. Конечно, насилию подвергается лишь небольшая часть приемных детей, и в большинстве смешанных семей приемный родитель успешно умудряется построить с ребенком нормальные отношения. Но исследования Дали и Уилсон и других показывают, что когда мама или папа находят себе нового партнера, ребенка, вполне возможно, ждет непростой период. Ничего удивительного в этом нет. Биологические родители должны отдавать себе отчет в том, как рискованно приводить в семью неродного ребенку человека, и внимательно и со всей серьезностью подготовить почву для того, чтобы переходный этап прошел как можно более гладко. Нежелание признавать рискованность такого поступка может быть чревато неприятностями или даже опасностью для ребенка.
Жестокое обращение с детьми в разных культурах
Иногда кажется, что насилие в отношении детей — явление чисто западное. Желтая пресса печатает сенсационные заголовки, статистика говорит о повсеместном характере явления, в любой стране, штате или городе есть своя программа по выявлению и защите попавших в беду детей, а родители знают, что достаточно кому-нибудь позвонить в службу опеки — и им потенциально могут предъявить обвинение, а их ребенка забрать под опеку чиновников. В плане насилия в отношении детей в обществе царит паранойя, и не беспочвенно. Но значит ли это, что в Европе и Америке насилие в отношении детей принимает какие-то особо безудержные масштабы и что в других культурах с детьми обращаются лучше? И да, и нет.
В любой культуре родители уверены, что поступают так, как «лучше» для их детей. Но что для детей «лучше» — понятие относительное, особенно когда речь заходит о традиционных практиках. К примеру, на Западе «нормальной» для младенца моделью сна считается, когда он остается один в кроватке и всю ночь крепко спит, не просыпаясь. Когда об этом рассказывают родителям из других культур, они приходят в ужас. У них принято целый день носить детей на руках, кормить по необходимости, укладывать спать рядом с собой, и они не могут даже представить, как можно оставить ребенка спать одного в отдельной комнате.
Во всех культурах есть конкретные маркеры, относящие детей в группу риска по возможности жестокого обращения с ними. На Западе явными факторами риска являются низкий вес при рождении, врожденные аномалии, задержки развития и, конечно же, то, родной это ребенок или приемный. В иных культурах — в тех, где детей считают ценными работниками, а не, как у нас на Западе, обузой, — некоторые дети ценятся выше других. Родившиеся с уродствами, двойняшки, незаконнорожденные, младшие дети в больших семьях и дети «не того» пола также попадают в группу риска. Зачастую положение нелюбимого ребенка грозит ему не насилием, а просто тем, что родители будут смотреть на него сквозь пальцы. Любопытно, что бедность сама по себе фактором риска не является — да, дети из бедных семей чаще болеют и чаще умирают, но насилию или пренебрежению они подвергаются не чаще, чем дети из семей с более высоким социоэкономическим статусом. На самом деле в странах третьего мира, где связи между многочисленными родственниками сильнее, жизнь ребенка может быть бедна в плане материальных ценностей, но зато лучше защищена от насилия, потому что в обществе высоко ценят детей. И что немаловажно, заботу о них осуществляет целая армия родственников. В такого рода многосоставных системах поддержки находится множество взрослых, которые не только приглядывают за ребенком, но вмешиваются гораздо раньше, чем это происходит в системах типа крайне изолированной от общества нуклеарной семьи западного образца.
Понятно, что невозможно в одной главе адекватно раскрыть тему насилия и ненадлежащего ухода за детьми. Моя цель — обогатить наше представление о детях и теневой стороне детства исследованиями других культур и эволюционным подходом. У меня нет готовых советов, что считать насилием и как его предотвратить. Я лишь хотела бы, чтобы люди лучше представляли себе, через что приходится проходить детям, и задумались о том, что иногда им делают плохо во имя культуры, общества или потому что это допускается традицией. Мы знаем, что существует бесконечное число способов, которыми взрослые заставляют детей соответствовать своим убеждениям. В большинстве случаев они верят, что могут принуждением сформировать личность ребенка или что он «заслужил» подобное обращение. Нужно отметить, что реакция детей на такое негативное обращение весьма разнообразна. Некоторые от насилия или запущенности умирают, у некоторых на всю жизнь остаются эмоциональные или физические травмы, некоторые просто подчиняются и становятся молчаливыми, послушными детьми, а некоторые оправляются от чего угодно.
Как ни в чем не бывало
У человеческой природы, да и у животного мира вообще, есть удивительное качество психологической устойчивости — способности быстро восстанавливаться после эмоциональной травмы или приходить в норму после затяжного стресса. Но способность эта у всех разная. Одни сразу же оправляются, а другие так и не могут прийти в норму или всю жизнь потом мучаются последствиями. Учитывая, через что приходится проходить многим детям, поймем, что психологическая устойчивость у детей — особый дар, о котором в последнее время много пишут.
За счет чего некоторые дети лучше справляются с превратностями судьбы? Почему одни дети, которым детство выпало невообразимо трудным, вырастают нормальными людьми, а жизнь других оказывается поломанной навсегда? Нельзя ли привить психологическую устойчивость уязвимым и находящимся в незащищенном положении детям?
Готового ответа на эти вопросы у нас пока нет. Изучение психологической устойчивости началось с проводившихся в западных странах исследований детей родителей-алкоголиков или душевнобольных. Ученые пытались выяснить, как это сказывается на детях и почему некоторые успешно справлялись с ущербностью своих родителей. Ведь ясно же, что с такими далеко не идеальными воспитателями шансов вырасти нормальными людьми у этих детей должно быть крайне мало. Но оказалось, что на определенном проценте таких детей это никак не сказывалось. Тогда ученые принялись изучать и детей из неблагополучных семей — малообеспеченных, живущих в районах с высоким уровнем преступности и наркомании или в семьях, где о них не заботились и подвергали насилию. И получили точно такие же результаты. На небольшой процент детей опасное окружение, в котором они жили, не оказывало воздействия.
Исследователи обнаружили, что младенцы довольно хорошо умеют справляться с неприятностями — им достаточно поплакать, пока родители устраняют причину расстройства. У некоторых детей и взрослых этот навык сохраняется на протяжении всей жизни. Психологическая устойчивость включает в себя целый ряд систем — и физиологических, и психологических. Иными словами, и отношение человека к жизни в целом, и факторы типа гормонального ответа. Об устойчивых детях часто вспоминают, что они были жизнерадостными младенцами и весело общались с окружающими людьми. И этот позитивный настрой обыкновенно остается с ними и в более взрослом возрасте, попутно облегчая жизнь с ними всем остальным. Они также владеют конкретными навыками преодоления трудностей, которые помогают им сглаживать острые углы непростой жизни. Короче говоря, некоторые дети рождаются позитивными, очаровательными и устойчивыми.
Но есть также и один внешний фактор, который, судя по всему, играет решающую роль в развитии навыка устойчивости — присутствие в раннем детстве ребенка отзывчивого воспитателя. Даже те дети, которые росли в самых ужасающих условиях, умудрялись справляться с неприятностями в духе оптимизма, если хотя бы один из их воспитателей уделял внимание их нуждам и переживаниям и был отзывчив к их страданиям. Ученые полагают, что такие воспитатели могут служить для ребенка буфером при любом эмоциональном потрясении и поддерживать его, что бы ни произошло. А в перспективе помощь такого посредника учит ребенка тому, что и он сам сможет заставить людей относиться к чему-либо в позитивном ключе. Этот незаменимый социальный навык, приобретаемый в тяжелых жизненных ситуациях, также способствует и росту самооценки ребенка.
Детям во всем мире приходится справляться с нищетой, стрессами, дискриминацией и нехваткой ухода за ними. Эти не подконтрольные ребенку силы могут сделать его физически или эмоционально сломленным, потерявшим опору человеком. Но даже в самых худших условиях некоторые продолжают жить счастливо и даже процветают, несмотря на невзгоды. В природе человека должны быть заложены механизмы противодействия тяготам и трудностям жизни. Удивительно то, что самые маленькие особи нашего вида зачастую рождаются уже способными с ними справляться.
